Смерть (СИ)

Время замерло. Поляну заполнили длинные тени от лунного света, а в центре светились красные угли костра. Мертвые перестали подавать признаки жизни. Мерит снова и снова крутился в поисках угрозы. Света практически не было, пришлось рисковать. Из костра выхватил палку подлиннее, резко накрутил кусок тряпки, облил мерзким крепким элем и поджег об угли. Вот у меня появился свет. Братья мертвы, я не видел, как все началось, проснувшись от шума, вскочил и лишь смог наблюдать как какое-то подобие человека, дикарь вырвал палку из горла Барома и толкнул того лицом в костер. Раздался жуткий, мерзкий, булькающий хрип. Баром перевернулся на спину и практически сразу перестал дергаться. Мы с Айкором уставились на дикаря. Какая-то грязная набедренная повязка, в руках грубо наточенная палка, местами неровная, да и просто, совершенно ни чем необработанная палка. Айкор только захотел что-то сказать, как в его горло воткнулась ещё одна похожая коряга. Его толкнули в костер. Не знаю, сколько боли он успел натерпеться, лежа в углях, но практически не дергался и быстро затих. Я уставился на второго дикаря. Безумно длинные и как ночь черные волосы, кожа страшного бледного цвета. Я скован страхом, и раньше, чем успеваю сделать хоть что-то, дикари скрываются в ночи. Я же остался на поляне под прикрытием затухающего костра.

Моего факела еле хватает, чтобы осветить поляну. Я старался чаще смотреть по сторонам, то и дело оборачивался, ожидая нападения со спины. Вдруг почувствовал угрозу сзади, обернулся. Там стоял дикарь с "копьем". В полушаге от тел братьев. Я не мог резко на него напасть, не запнувшись о тела, но снова сзади была угроза. Обернулся. Встретился взглядом с дикаркой. Тощая, бледная, губы плотно сжаты, черные волосы слово сама ночь покрывают плечи. Я резко, как мог, ударил мечом. Но дикарка качнулась назад, и удар прошел мимо, тут в мою ногу воткнули "копье". От боли я вскрикнул, выпустив из рук меч и факел, бросился выдергивать копье, но лишь завалился на землю рядом с братьями.

В последний миг, когда над головой замерла дикарка, а заточенный кол стремился к горлу, я вспомнил слова учителя: "Помни! Если надо, ножом себе на брюхе вырежи, но блядь всегда! Всегда, я сказал! Когда тебя придут убивать, не будет разговоров о чести. Тебя ни одна тварь не предупредит. Тебя просто будут резать как свинью. Чем им под руку попадется. Старый алкаш со страшно изуродованной рукой. Когда-то, говорят, был славным воином, а потом все потерял и выживал лишь на подачки и то, что могли заплатить деревенские мальчишки за уроки воинского мастерства. Может, если бы я был усердней в учебе, может, останови я братьев и сам останься в деревне подольше, может тогда мы были бы живы. Кол вспорол горло. Я умирал. Не зная за что. Почему? От чьих рук? А по щекам бежали последние капли слез. Я не уберег братьев. Мне нет оправданья.

Добыча.

Я стоял в сторонке и, медленно вдыхая, выдыхая, пытался успокоить сердце после притока адреналина. Короткий бой. Три трупа, и на нас ни царапины. Удача. Сможем с них снять одежду. И взять то, чем костёр разжечь. И возможно еду. Заслужили это за все испытания, что пришлось вытерпеть. Заслужили хоть какой-то подарок.

Сил таскать тела не было. Было принято решение снять с них возможные ценности и вместе с их вещмешками закрепить на дереве при помощи веревок. А самим залезть чуть выше и там привязаться. После проделанной работы и кое-как закрепившись на дереве сами, дав телу на миг возможность расслабиться, я уснул или скорей отрубился.

Проснулся я, судя по свету солнца, ближе к вечеру. Танисса успела слезть с дерева и что-то там разобрать в добыче. Я аккуратно отвязался, медленно слез следом и, посмотрев на красноречивые пятна и ошметки, оставшиеся от тел спросил:

— Доброе утро. А ночные гости нас не навестят нас снова?

— Нет. Они, кстати, приходили утром, а не ночью. Съели трупы и пошли дальше.

Я улыбнулся столь лаконичному и простому ответу. А потом, смотря на не хитрые пожитки, что раскладывала дроу, снова полез с вопросом:

— И кто были наши жертвы?

Танисса как раз рассыпала на траве какой-то мешочек и, изучив горстку трав, ответила:

— Не богатые, не самые умные, но определенно невезучие деревенские парнишки. Судя по одежде и оружию, они, возможно, занимались мародёрством. Или, как максимум, покупали самый дешевый хлам, что могли найти. В лесу ради лекарственных трав, но, судя по собранному, они в этом ничего не смыслят. Мало того, что эту траву надо резать аккуратно очень острым ножом, лучше найти возможность, и достать для этого эльфийский нож, так они ее еще и с сорняком подобрали. Я понимаю, что не всем разбираться в травах, но если ты берешься за работу, то ты должен ей соответствовать!

Я улыбнулся. У девушки явно предвзятое отношение к профессиональному воспитанию. Ну да ладно, это сейчас неважно:

— Нашлось что-то, что может причинить неудобство среди людей?

— Ничего приметного. Никаких медальонов, вышивок, гербов или гравировок. Только, если меч может и сможет узнать какой кузнец, да и то сомневаюсь.