Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна

Предпринимая отчаянные попытки спасти Сталина и сомневаясь во врачебном профессионализме профессоров, вызванных для его лечения, к экспертизе привлекли арестованных врачей М. С. Вовси, Э. М. Гельштейна, Я. Л. Рапопорта… однако, сохраняя государственную тайну, их не посвящали в конкретику — имя больного не называлось.

По воспоминаниям профессора доктора медицинских наук Рапопорта, до ареста заведующего лабораторией патоморфологии Института морфологии АМН СССР, а после его ликвидации в 1951-м заведующего аналогичной лабораторией Института им. Тарасевича[187]

, с 3 марта прекратились пытки и изнурительные допросы. И хотя арестованные по-прежнему оставались в наручниках, изменился характер допросов и их напряжение: следователи задавали вопросы сугубо медицинские (об этом в следующей главе

), и арестованные поняли, что произошло нечто важное, но терялись в догадках. Но никто из первой четвёрки вождей даже в критической ситуации не взял на себя смелость в помощь консилиуму доставить их из камер тюрьмы в Кунцево.

Слово Мясникову:

«…На следующее утро, четвёртого, кому-то пришла в голову идея, нет ли вдобавок ко всему инфаркта миокарда. Из больницы прибыла молодая врачиха, сняла электрокардиограммы и безапелляционно заявила: “Да, инфаркт”. Переполох! Уже в деле врачей-убийц фигурировало умышленное недиагносцирование инфаркта миокарда у погубленных-де ими руководителей государства. Теперь, вероятно, мы у праздничка. Ведь до сих пор мы в своих медицинских заключениях не указывали на возможность инфаркта, а заключения уже известны всему миру. Жаловаться на боли, столь характерный симптом инфаркта, Сталин, будучи без сознания, естественно, не мог. Лейкоцитоз и повышенная температура могли говорить и в пользу инфаркта. Консилиум был в нерешительности. Я первый решил пойти ва-банк: «Электрокардиографические изменения слишком монотонны для инфаркта — во всех отведениях. Это мозговые псевдоинфарктные электрокардиограммы. Мои сотрудники по ВММА получали такие кривые в опытах с закрытой травмой черепа. Возможно, что они могут быть и при инсультах». Невропатологи поддержали: возможно, что они мозговые, во всяком случае, основной диагноз — кровоизлияние в мозг — им достаточно ясен. Несмотря на самоуверенный дискант электрокардиографички, консилиум не признал инфаркта. В диагноз был, впрочем, внесен новый штрих: возможны очаговые кровоизлияния в мышце сердца в связи с тяжёлыми сосудодвигательными нарушениями на почве кровоизлияния в базальные ганглии мозга.

* * *