Смерть супермодели

Лора закатила глаза. Руби схватила ее за плечи и воскликнула:

— Стью!

— А что с ним еще?!

— Он знает всех и вся. Мы можем спросить его, что он думает.

— Руби, нас ждет работа. Корки в салоне один.

— Все на показах. Давай. Во всяком случае, ни у кого нет денег на покупку до конца месяца.

— Час назад ты говорила мне не лезть не в свое дело

Но Руби, непостоянная ведьма, уже тащила ее по улице на восток до Бедфорд−авеню, где гуляли хипстеры, художники и безработные. 

Глава 6

Для некоторых людей девять утра было слишком рано, судя по их мутным глазам и медленным походкам по проспекту. Очередь уставившихся в телефоны бородатых мальчиков и девочек с волосами цвета хурмы, обвивала парадную дверь кофейни. После помоев на съемке Лору соблазняла мысль встать в конец очереди, прекрасно понимая, что этим лишь оттянет неизбежное. Руби, почувствовав ее замедленный темп, наоборот ускорилась у кофейни.

— Я не знаю, что заставляет тебя думать, что Стью все знает, — пробормотала Лора.

— Не то, что он знает, а то, что он может узнать, и что может выяснить.

При других обстоятельствах Стю был бы первой инстанцией в любое время, когда что−то беспокоило ее или казалось неправильным. Но между ними все изменилось. Или они изменились не так, как ожидали. И вся эта путаница привела к дискомфорту, которого Лора изо всех сил старалась избежать.

После того, как убийца Грейси был найден, всем стало известно, что Лора и Стью встречаются. Надаль регулярно стал называть их парочкой, раньше, чем они даже стали держаться за руки, а Руби, свободная от помолвки с придурком Майклом, отдала все свои свадебные эскизы Лоре. Это настолько въелось в сознание, что Лора с головой сразу же погрузилась в семидесятичасовую рабочую неделю, а Стью начал писать статью об убийстве Померанц и ее участии в расследовании. И время, которое они должны были провести в полутемных ресторанах и за закрытыми дверями, проводилось с Лорой, сгорбившейся над ее работой и отвечавшей на провокационные вопросы Стью о двух неделях в феврале, когда она распутала дело о подделках и убийстве Грейси. Затем Стью предложили написать статью для «Нью−Йорк таймс». Но они потребовали еще пять тысяч слов и три месяца исследований, а темп работы в самом престижном журнале в мире — со слов Стью — превратили его в отшельника. Он даже бросил работу курьера, работу диджея и свою стажировку в журнале «Cultcha Bustas».

Потом, когда она скрепляла ромбовидную промежность брюк «Парсиппани» и думала обо всем, кроме него, он позвонил. После обычных любезностей он сказал:

— Я должен тебе кое−что сказать.

Все еще слишком глупая, чтобы волноваться, она ответила:

−Хорошо, что у нас есть телефоны.

— Ну, — начал он, а затем остановился. Это был первый раз, когда ему когда−либо было неудобно говорить что−либо вообще, и хотя она заметила это, Лора не прекращала скреплять штаны ни на секунду.

— Ты бы мог говорить, вместо того чтобы делать то, что делаешь. — Она сказала шутливо, но он искал способ начать беседу, и через несколько недель она поняла, что преподнесла его на серебряном блюде.

— Мы очень результативны, я и ты, — сказал он. — Мы идем на ужин, и я приношу свою записную книжку. Мы встречаемся в твоем офисе на обед, потому что ты не можешь прекратить свою работу.

— Да. — Она вытащила брюки из формы и вывернула их наизнанку, заправив одну брючину в другую, чтобы проверить средний шов. Дефекты, обнаруженные во время примерки, не были заметны на образце, но вывернув брюки таким образом, она увидела, что форма изменилась во время шитья.

— Мы фактически не ведем себя как люди, которые встречаются, — продолжил он.

Её показалось, что сердце проткнули. Что−то было неправильно, и ее ответ, что они не были похожи на всех остальных, не помог бы.

— Мы же договорились притормозить, пока не выйдет статья, и у меня не пройдет мой первый показ.

— Я встретил кое−кого, — выпалил он.

— Что?

— В последний раз, когда я поцеловал тебя, ты уже вышла из бара, и ты сказала мне взять его обратно. Мы только думаем, что мы вместе с тех пор. На самом деле мы совсем не вместе.

— Это ты о сексе?

— Не надо сердиться на меня. Ты слишком хороша для этого.

— И как я должна это понять? Кто она?

— Мне жаль, что я рассказываю об этом по телефону.

— Ты серьезно избегаешь вопроса? И кто ты теперь? — Она фактически перестала работать над штанами и выглянула в окно. Был вечер, и большинство офисных окон погасли. Она посмотрела на часы — девять тридцать.

— Я встретил ее на митинге протеста в мэрии, куда Надаль потащил меня. Она милая, но дело не в ней.

— Правильно, — сказала Лора, — речь идет о несуществующих нас, верно? И тебя это стало беспокоить только тогда, когда у тебя кто−то появился? — Он, возможно, хотел что−то сказать, но она не дала ему шанса. — И как ее зовут?

Он что−то сказал. Это были не Мэри, Джейн или Стефани, а что−то чужое и экзотическое.

— Тофу? — закричала она. — Ты встречаешься с кем−то, кого назвали в честь прессованного растительного белка?

— Лора, пожалуйста, не говори того, о чем потом будешь жалеть. Мы всегда должны оставаться друзьями.