Смерть таится в рукаве

Терри увернулся, схватил ее за талию и опустил на тротуар.

— Слушай, Терри, у меня такие новости… — сообщила она.

— Не сейчас. И вообще не говори ничего, пока мы не поднимемся ко мне в квартиру. Помни, полицейские могли оставить в холле кого-нибудь из своих. Так что поменьше веселья. Когда будем идти к лифту, постарайся казаться подавленной и взволнованной. Хорошо?

— Но я не могу, черт побери. Только не сейчас. Сейчас я словно в небесах парю.

— Делай, что говорю, — жестко сказал Терри. — А то смотри, как бы кто-нибудь тебя с небес на землю не скинул. Ну ладно, пошли.

Они направились к дому, зашли в него, пересекли холл и остановились у лифта. Незнакомая девушка, сидевшая за пультом с телефонами, окинула их безразличным взглядом. Лифтер, юный филиппинец, кивнул Терри и нажал на кнопку. Лифт плавно скользнул вверх.

Синтия, которая все пыталась придать своему лицу выражение трагического уныния, вдруг не выдержала и улыбнулась. Когда мальчик-лифтер стал открывать дверь, она разразилась смехом. Она обхватила Терри за талию и вытолкнула в коридор. Мальчик-лифтер ухмыльнулся и закрыл дверь. Лифт бесшумно спустился в холл.

— Я же говорила тебе, Филин, что не могу быть серьезной. А теперь пойдем, и дай мне что-нибудь выпить. Где Ят Той?

— Его нет дома.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что у него появилась подружка? — спросила она.

— Нет, я думаю, он ушел по делу, — сказал Терри, вставляя ключ в замок.

Синтия легко проскользнула в дверь, сбросила с себя пальто, шляпку и сказала:

— Как жаль, что он ушел. Я так хотела, чтобы он приготовил мне коктейль из имбирного эля и виски с содовой, такой же вкусный, как и «Том Коллинз». Господи, Филин, как мне хочется выпить, как хочется быть непринужденной! Все это время я была такой вежливой, такой подтянутой, что теперь чувствую себя совершенно изнуренной психически…

— Они не собираются встретиться с тобой еще раз? — спросил он.

— Не говори глупостей, Филин. Зачем им встречаться со мной еще раз? Меня отпустили, признали невиновной. Стабби Нэш раздобыл для меня адвоката, который мне даже не понадобился. Они подвергли тщательной проверке мое алиби, и оно выдержало. Мне пришлось быть такой милой маленькой девочкой, что теперь я чувствую себя ужасной лицемеркой. Мне хочется сделать что-нибудь такое необычное. Ну а как обстоит дело с твоим самоконтролем, Терри?

— Все в порядке, — ответил он, ухмыльнувшись. Она внимательно посмотрела на него.

— Да, способность контролировать себя — это твоя сильная черта. Может, пара коктейлей сделает тебя более непринужденным. Я хочу посмотреть, что у тебя там внутри. Пора уже мне пробиться сквозь эту твою замкнутость и проверить, не фигурирую ли я в списке женщин, к которым ты решил не притрагиваться. Ты весь такой замкнутый, такой независимый. Женщины этого не любят, хотя именно это и привлекает их к тебе. Но их замыслы коварны, Филин. Это в них от природы. Мы хотим, чтобы вы, мужчины, кипели страстью. Если вы подчиняетесь нашему желанию, мы становимся серьезными, кроткими, добродетельными. Если нет, мы пытаемся разбудить в вас зверя.

— Ну и что прикажешь делать мне? — поинтересовался Терри.

— Приготовь коктейли, глупенький.

Он принес лед, имбирный эль, виски, содовую и смешал два коктейля. Она тут же выпила свой и, протянув Терри пустой бокал, сказала:

— Ужасные манеры. Не правда ли, Филин? Но мне так нужно расслабиться…

— Еще не время. Сначала надо выбраться из переделки.

— Но я уже выбралась из нее! — воскликнула она и, заметив, как он покачал головой, продолжила: — И не шути так гадко. Хватит. На вот, лови.

Она выбросила вперед ногу. Туфелька, которая слетела с нее, крутанулась в воздухе и пролетела в дюйме от головы Терри.

Она весело засмеялась, перевернувшись в мягком кресле, освободила другую ногу и резким движением скинула с нее вторую туфельку, которая, ударившись о потолок, с глухим стуком упала на пол.

Перекинув ноги через покрытый подушечкой подлокотник кресла, она пошевелила пальцами.

— Предупреждаю тебя, Филин, я собираюсь полностью расслабиться. Приготовь-ка мне еще один коктейль, чтобы я не чувствовала себя такой скованной. Хорошо быть немного навеселе, хотя, конечно, леди не очень-то подобает быть развязной.

Он улыбнулся, пригубил виски с содовой и сказал:

— Ты, насколько я понимаю, собираешься себя развязать?

— Видишь ли, Филин… — Она пошевелила пальцами ног. — Я, по крайней мере, не собираюсь себя связывать. В течение нескольких часов мне пришлось изображать из себя эдакую кроткую юную леди, вот эти часы теперь и сказываются соответствующим образом. Я вот сейчас возьму и придумаю какое-нибудь шуточное стихотворение, которое живо собьет с тебя всю спесь. Правда, пока еще ничего приличного в голову не пришло, но за мной не станется.

— Ты хочешь сказать, что тебе в голову пришло что-то неприличное? — спросил он.