Смерть — только начало (СИ)

Маори поддержал и на удивление легко поднял меня на руки, прошептав:

— Я так тебя люблю. Я просто не умею красиво говорить, но я не могу без тебя.

— Все ты умеешь, я тебя каждый миг слышу, — кладу руку на сердце, — здесь.

Маори поцеловал меня, обработал каким-то зельем ухо, пробил и вдел серьгу, боли я даже не почувствовал. Затем вдел серьгу себе. Еще минут двадцать мы неспешно целовались, я так и заснул, прижимаясь к Рису.

Проснулся я от запаха еды. Рис не спал, читал книгу, выводя узоры пальцами у меня на плече. Поцеловав супруга в скулу, принюхался.

— Пахнет съедобно, значит, не Ирам готовит, — заключил я и поцеловал снова. — Доброе утро. Ой!

Я почувствовал сильный пинок сына, внизу живота потянуло. Через открытую специально для нее форточку, влетела Булочка, прижалась ко мне, начав гладить по голове. Я испугался.

— Спокойно, Новок, расслабься, — уверенно и ровно сказал Рис. — Сейчас сбегаю, попрошу Элмара слетать за магом. Маг прибудет через полчаса.

— Не-не-не, я не готов, не оставляй меня!

Мертвой хваткой вцепляюсь в руку Риса.

— Я на секунду, — маори обнял. — Солнышко, ну подожди минутку. Потерпи чуть-чуть, и уже сегодня нас станет трое.

— М-м-м, ладно, — я ойкнул и обнял Булочку. Она чихнула и лизнула пальцы.

Рис вышел на пару минут, затем вернулся. А потом… все завертелось, я и не успел осознать, когда появился маг, а затем меня и вовсе усыпили.

***

Проснулся я в тишине, за окном было темно, плача ребенка слышно не было, вообще ничего не слышно. А потом в комнату зашел Рис.

— Рис, — шепотом позвал я, вялыми и слабыми руками водя по непривычно плоскому животу, закрытому повязкой. — Рис, почему я ничего не слышу? Что случилось?

На глаза навернулись слезы, голос дрожал.

— Все хорошо! — он тут же сел на край кровати. — Наш сын — твин. Золотой и вампир. Не знаю как так получилось, маг тоже удивился… Я мелкого покормил, он просто спит. Сейчас отниму его у Айка и принесу.

Я перевел дыхание и улыбнулся.

— Спасибо! Слава богам, все хорошо.

— Да, и Булке мелкий очень понравился, Ирам вообще был в восторге. Осталось имя придумать, — маори поцеловал меня в висок. — Сейчас принесу, подожди пару минут.

Рис вышел из комнаты. Я нервничал перед встречей с сыном. Этот мир дал мне очень много — и ребенка, и любимого, и друзей. И больше всего я боялся не понравиться ребенку. Рис вошел со свертком на руках, осторожно положил мне ребенка на грудь. Сморщенный комок зевнул.

— Привет, маленький, — поцеловал его в щеку, и малыш открыл глазки. Такие же, как и мои.

Булочка села на плечо, рассматривая ребенка, а маори уселся на пол у кровати и сообщил:

— Я думаю, рано или поздно ему понадобится братик.

— Согласен, мне понравилось быть беременным. Но тогда с тебя имя, — показав язык, целуя комочек. — Маленький такой… Вы там точно ничего не забыли? По ощущениям еще на два было.

— Нет, мы ничего и никого не забыли, — заверил Рис. Малыш зевнул, демонстрируя беззубый рот с двумя клычками. — Может, Дар?

— Дар? Ты наш, маленький Дар. Отличное имя, Рис. А кормили вы его чем? Судя по клыкам не молоком? — улыбнулся я, отворачивая угол одеяла, давая маори залезть ко мне.

— Моей кровью! Ближайший год единственное, что он сможет есть — кровь, — Рис потерся носом о мой висок.

— Это хорошо, кормилицу искать не придется, — целую в щеку и смотрю на Булочку, выражая свое сомнение. — Булочка, я нравлюсь Дару?

Громко чихнув, она тут же передала мне ощущение сонной безопасности и то, что Дар узнал мое сердцебиение, этот звук малышу был знаком.

— Как здорово, спасибо, Булочка. Надеюсь, скоро смогу выйти на прогулку. У наших все хорошо?

— У всех все хорошо, хотя Сай под впечатлением от браслета Ирама, — спокойно рассказывал Рис, окутывая меня привычными, будничными новостями, словно пледом. — Булка перегрызла очередную порцию удил, Ирам для тебя привез шоколад, правда часть съел сам.

Я кивал головой, слушая мерный голос Риса и дыхание сына. Булочка свернулась рядом со мной на подушке, посылая волну тепла и покоя. Я зевнул, постепенно проваливаясь в сон. С сыном на руках, под боком у супруга, с чудесной Булочкой я чувствовал себя абсолютно счастливым.

И нет ничего дороже этого чувства. Я рад, что верил сердцу и собственным чувствам, и не дал разрушить гордости и обидам наше будущее.