Смерть тоже ошибается…

Я отвел палец Риты от своих губ и поцеловал ее теплую и влажную ладонь.

— Ладно, — кивнул я.

Мы отправились на вокзал. Поезд на Саут-Бенд отходил всего через несколько минут. У железных ворот перед путями я поцеловал Риту. Я целовал ее в третий раз, и это был наш лучший поцелуй. Затем, все еще обнимая меня, она слегка отклонилась назад и воскликнула:

— Черт бы тебя побрал, Эдди! Разве нужно ради тебя отказываться от миллиона баксов?

— Попробую примирить тебя с этой потерей.

— Уж постарайся. До свидания, Эдди…

Видимо, я забыл стереть след от губной помады. Я заметил это в зеркале, когда через несколько часов приводил себя в порядок в туалете, прежде чем сойти с поезда в Саут-Бенде. Помимо помады, у меня на лице застыла глупая, бессмысленная улыбка.

Неужели это было у меня на лице всю дорогу из Индианаполиса?

Глава шестая

Ночью в воскресенье, когда схлынул народ, мы свернули шатры. Около четырех утра двинулись в путь и на рассвете прибыли в Форт-Уэйн. Как и всегда при коротких переездах, мы с дядей Эмом ехали на грузовике.

Открытие цирка должно было состояться только вечером, но мы решили сразу все оборудовать, чтобы днем иметь возможность хорошенько выспаться. К тому моменту, как мы, падая с ног от усталости, разлеглись на койках, ярко светило солнце.

Вечером в понедельник дела шли хорошо. Именно тогда произошло второе убийство, если это можно так назвать. В том смысле, что жертвой стал не человек, а обезьяна Хоуги, Сьюзи.

В два часа ночи, примерно через час после закрытия цирка, мы с дядей Эмом, Эстель Бек и лилипутом Майором Моутом собрались в фургоне Ли Кэри. Просидели там около получаса. Мы с Кэри слушали пластинки, но завязалась такая оживленная беседа, что мы тоже включились в разговор. Кэри достал бутылку виски, и каждый пропустил по стаканчику, но никто не напился. Сам я пил очень медленно, потягивая первую порцию, чтобы не пришлось отказываться от второй.

Дядя Эм и Кэри затеяли спор о политике. Насколько я мог судить, Кэри поддерживал нынешнюю политику, а дядя Эм — нет. Вообще-то это был дурацкий спор. Пока Кэри говорил, он тренировал пальмирование[4]

 карты с помощью монеты в пятьдесят центов. Монетка блестела, появляясь на кончиках его пальцев и исчезая, когда Кэри поворачивал ладонь то вверх, то вниз. Кажется, он даже не замечал, что делает.

Я слушал их с интересом. Эстель было скучно. Майор мрачно сидел на краю койки, словно огромная кукла. В дверях появилась Мардж.

— Сьюзи ушла, — сообщила она.

— Черт возьми! — воскликнул Ли Кэри. — Выбралась?

Я понял ее слова иначе, подумал, что Мардж говорит о смерти обезьяны. Этого ждали со дня на день, и мне казалось, что тяжелобольное животное уже не в состоянии двигаться. Когда я видел Сьюзи последний раз, она с трудом могла пошевелиться, лежала, словно комок обезьяньего меха, едва дыша. Трудно представить, что Сьюзи могла сбежать, даже если бы дверь клетки оставили открытой.

Но Мардж кивнула в ответ на вопрос Кэри и пояснила:

— В десять часов, когда Хоуги вернулся из Милуоки, она была на месте. Мы с ним отправились в город выпить. А когда несколько минут назад вернулись…

— А где Хоуги? — спросил дядюшка Эм.

— Разыскивает ее. Сейчас пошел в шатер шоу уродов. Мы увидели у вас свет и…

— Ну конечно, — произнес Кэри, — мы вам поможем. Может, сначала выпьешь, Мардж?

— Спасибо, Ли, но я уже и так перебрала.

Она повернулась и вышла из фургона, мы все последовали за ней. Все, кроме Майора Моута. Я бросил на него взгляд, когда шел к двери вслед за дядей Эмом. Лилипут по-прежнему неподвижно сидел на краю койки, но теперь он как-то съежился, словно пытался занимать еще меньше места. Он поднял голову, когда я остановился на пороге, и я увидел, что он чего-то боится, боится до ужаса.

— В чем дело, Майор? — спросил я. — Ты не с нами?

Он ничего не ответил. Казалось, его глаза не видят меня. Я замер, не зная, как поступить: идти со всеми или остаться и выяснить, что так напугало лилипута. Но меня позвал дядя Эм:

— Эд, ты где?

И я вышел, закрыв за собой дверь. Спускаясь по ступенькам, я услышал топот лилипута по полу фургона. Затем хлопнула внутренняя дверь фургона и раздался щелчок. Майор заперся изнутри на задвижку. Дядя Эм обернулся и бросил взгляд на закрытую дверь. Видимо, он тоже услышал щелчок запора.

— Что это с малышом? — заинтересовался он.

— Перепугался до смерти, — произнес я. Кэри тоже это услышал, остановился и оглянулся. — Ли, сколько он выпил?

— Две порции, — удивленно промолвил Кэри. — Всего две.

— Ну, он маленький. Для него и двух порций достаточно.

Кэри покачал головой:

— Нет, я видел, как он пил по семь-восемь, и ничего. — Он пожал плечами. — К черту его! Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала найдем обезьянку.