Смерть тоже ошибается…

В воздухе тоже ощущалась какая-то перемена, чувство подавляемого волнения с небольшой примесью страха, как в тот момент, когда после молнии ожидаешь раскат грома. Или это напоминало то чувство, какое возникает, когда кто-то собирается тебе что-то сказать и ты видишь по его лицу, что это плохие новости, но пока не знаешь, в чем дело, и ждешь, когда он заговорит.

С тех пор я часто размышлял, почувствовал ли бы я что-нибудь, если бы дядя Эм своим вопросом, своим поведением и поспешностью, с которой он одевался, не навел меня на эти мысли.

Очередное убийство — такова была моя первая внятная мысль. А вслед за ней: кто? Но гадать не было никакого смысла. Я вскочил с койки и начал одеваться еще быстрее, чем дядя Эм. Обогнать я его не сумел, слишком большая у него была фора. Но мы оделись одновременно, вместе вышли из палатки и направились на аллею.

На площадке было темно от копов. Так мне сначала показалось. Приглядевшись, я сообразил, что их там не больше двенадцати, а пересчитав, обнаружил всего шестерых. Они разбились на три группы по двое, и двигались в нашу сторону, по нашей стороне аллеи. Все они говорили с циркачами. Некоторые держали в руках открытые блокноты.

Я выбрался на аллею и осмотрелся. В основном толпа собралась возле танцевального шоу. Там были мужчины и девушки-мулатки из танцевального шоу и несколько белых циркачей. Где-то среди них плакала женщина.

Я направился в ту сторону, и тут меня кто-то окликнул:

— Эй, подожди-ка!

Я остановился и оглянулся. Это был один из копов. Он шагал в мою сторону.

— Мы уже записали твое имя? — спросил он.

— Нет, — ответил я. — Что случилось?

К нам подошел дядя Эм, а также второй коп из этой пары. Циркач, с которым они беседовали, двинулся по аллее в направлении входа. Первый коп держал в руках блокнот и карандаш.

— Имя?

— Эд Хантер. А в чем дело?

— Ты из цирка?

Я кивнул:

— В чем дело-то? Что произошло?

Он молча принялся записывать мое имя в блокнот. Затем поднял голову и спросил:

— Из какого ты шоу?

Дядя Эм, который уже стоял рядом со мной, толкнул меня локтем, давая понять, что мне лучше помалкивать.

— Он работает со мной, офицер, — объяснил он. — Мой племянник. Мы держим призовой аттракцион. И готовы отвечать на любые ваши вопросы, но нам, ясное дело, до смерти любопытно узнать, что произошло. Мы только что проснулись. Если между вопросами вы сообщите нам, в чем дело, это сэкономит время и вам, и нам. К тому же вы сделаете нам одолжение. Не нужно подробностей, хватит одной фразы. Кроме того, сможем более внятно ответить на ваши вопросы.

Коп улыбнулся и сказал:

— Вчера ночью убили мальчишку-негритенка по имени Букер Т. Брент. Так, а тебя как зовут?

Дядя Эм назвал свое имя, и коп записал его.

— Ладно, расспросим вас обоих вместе, — произнес он. — Кто-нибудь из вас покидал территорию цирка прошлой ночью после полуночи?

Дядя Эм покачал головой. Я тоже собирался ответить «нет», но потом передумал и произнес:

— Я находился в квартале отсюда, в закусочной по дороге к городу.

— «Фелтнерс»?

Я сказал, что не обратил внимания на ее название, но расположена она в квартале к северу от входа в цирк.

— В какое время? — спросил полицейский.

— Точно не помню, но после двенадцати часов. Примерно между двенадцатью и часом. Мы пробыли там полчаса, а затем вернулись на площадку.

Он поинтересовался, кто был со мной, и я сообщил ему.

— Ты знаешь мальчишку, которого убили?

Я покачал головой, но дядя Эм сказал:

— Просто ты не знал его настоящего имени. Это Джигабу.

— Господи! — вырвалось у меня.

«Черт подери, — подумал я, — почему именно Джигабу?» Он так здорово отбивал чечетку и был классным парнем. Казалось невероятным, что Джигабу нет в живых.

— Да, это было его сценическое имя: Джигабу, — подтвердил коп. — Когда ты в последний раз видел его?

Я задумался.

— Вечером. Я проголодался и зашел на несколько минут в столовку за гамбургером. Танцевальное шоу давало рекламу, и он как раз танцевал на сцене, когда я проходил мимо.

— После закрытия цирка ты его не видел?

— Нет.

Дядя Эм сказал то же самое: в последний раз он видел мальчишку на рекламной сцене, только пораньше, когда сам ходил в столовку, пока я подменял его в киоске.

— Хорошо, — произнес коп. — Это ваш киоск?

Дядя Эм кивнул.

— С вами или на вас еще кто-нибудь работает?

— Нет, нас только двое.

— Вы всегда ночуете на площадке?

— Да. За киоском стоит палатка, в которой мы живем.

— Ладно.

Оба копа направились дальше по аллее и по дороге поймали шедшего к нам Папашу Дженни. Блокнот снова открылся.

Я ринулся к группе перед танцевальной сценой, но дядя Эм остановил меня:

— Подожди, Эд! Там родители мальчишки. Оставь их в покое. Им сейчас не нужна толпа.

— Но ведь мы хотим узнать…

— Конечно, Эд, мы хотим узнать. Но не от них. Мы ничего не можем для них сделать, так что держись от родителей парня подальше.

— А как же мы узнаем?..