Смерть у пирса

А вот мнение председателя экспертизы по взрывчатым веществам инженер-полковника С.М. Разина: «Вибрация на химическую стойкость взрывчатого вещества не влияет…При прострелах БЗО взрывчатое вещество обычно загорается с выделением сильных вспышек, при этом горение быстро развивается, но случаев детонации не было. Тепловое влияние на БЗО не проверялось, но боевые части ракет после нагрева пламенем взрывались примерно через 7 минут. БЗО должно было вести при нагреве так же, как боевые части ракет. Удары БЗО к взрыву и воспламенению не приводили, но проколы давали воспламенение взрывчатого вещества Взрыва БЗО от взрыва аккумуляторной батареи не может быть, но возникновение пожара возможно».

Возник вопрос почему погрузилась кормовая часть Б-37, ведь она долго оставалась на плаву и, казалось, была герметично отделена от затопленных отсеков? Специалисты объяснили это открытием двери в переборке между 3-м и 4-м отсеками, которая могла быть сорвана напором воды из 3-го отсека или приоткрыта кем-то из остававшихся еще в живых моряков 4-го отсека.

Выжившие в аду

Матросы Б-37. В живых их осталось всего несколько человек, и спасение каждого можно считать настоящим чудом. Обожженные и отравленные, именно они рассказали о последних минутах жизни своего экипажа.

Из опроса электрика Б-37 матроса М.Е. Дуракова: «Чувствую себя хорошо, ничего не болит. 11 января 1962 года после утреннего чая команда прибыла на подводную лодку и до подъема флага занимались изучением отсечных инструкций. После подъема флага по распорядку дня началось обычное проворачивание оружия и механизмов по команде из центрального поста. Находился в 7-м отсеке. Я замерил сопротивление изоляции электродвигателей насосов гидравлики, трюмной помпы. Проворачивание оружия и механизмов вручную подходило уже к концу, когда я почувствовал, воздушный удар. Давление в 7-м отсеке резко возросло и тут же спало. Во время воздушного удара чувствовалось содрогание корпуса подводной лодки. Кто-то в отсеке высказал предположение, что простреливаются торпедные аппараты. В каком положении была переборочная дверь, я не помню. Тут в отсек вбежал старший помощник командира и стал звонить в центральный пост, но дозвониться не мог. Тогда он повесил трубку и быстро направился в 6-й отсек. В это время в отсек ворвалось огненное пламя, повалил под давлением дым, послышался резкий свист и глухой удар, как будто взорвался подожженный порох. Давлением воздуха меня отбросило в корму к торпедным аппаратам, и я потерял сознание. Когда очнулся, обнаружил себя лежащим между койками и матрасами. Я выбрался и стал пробираться к люку, откуда шел свежий воздух. Трапа у люка не было, мне помогли выбраться наверх. Снизу меня подсадил матрос Литвинов. Наверху я увидел, что подводная лодка погружается, и вновь потерял сознание. Когда я выбрался наверх, стонов и криков о помощи в отсеке не слышал и за меня никто не цеплялся. Когда старший помощник переходил в 6-й отсек, я стоял у носовой переборки. Меня ударило пламенем и обожгло лицо, руки и шею, а воздушной волной бросило в корму. Позже наверху я заметил, что на мне тлеет ватник. На подводной лодке служить буду. Экипаж у нас дружный».