Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке

– Какое-то время. Я проводил дитя в ее комнату и растолкал горничную жены, чтобы она поухаживала за ней. Потом спустился сюда и налил себе выпить. Немного почитал. Пожалуй, задремал ненадолго. Не мог заставить себя отправиться на боковую.

– Вы, случайно, не бросили взгляд на каминные часы?

И вновь генерал сильно смутился.

– Может, и бросил. Кажется, да. По правде сказать, теперь я припоминаю, что действительно задремал и внезапно очнулся. Камин уже потух. Было чертовски холодно. – Он свирепо посмотрел на Аллейна, а потом резко сказал: – Мне было из рук вон скверно. Я человек уже немолодой и не люблю предрассветных часов. Как вы сказали, я действительно посмотрел на часы. Было половина третьего. Я сидел вот на этом стуле, пытался заставить себя идти спать. Не смог. Поэтому пошел прогуляться вокруг площади.

– Так это превосходно, сэр! Возможно, вы сможете предоставить нам те самые сведения, за которыми мы охотимся. Вы не заметили какого-нибудь человека, слоняющегося по площади?

– Нет.

– А вообще кто-нибудь вам встретился?

– Констебль.

Аллейн покосился на Фокса.

– Констебль Титеридж, – отозвался тот. – У нас есть его отчет, сэр.

– Хорошо, – сказал Аллейн. – Люди уже начали разъезжаться из Марсдон-Хауса, когда вы там проходили, сэр?

Генерал пробормотал что-то вроде «может, и начинали», помолчал немного, а потом проговорил:

– Было дьявольски туманно. Ничего не мог разобрать.

– Да, ночь была туманной, – согласился Аллейн. – Вы, случайно, не заметили в тумане капитана Мориса Уитерса?

– Нет! – с неожиданной горячностью выкрикнул генерал. – Не видел! Я не знаю этого человека. Нет!

Последовала неловкая пауза, затем генерал продолжил:

– Боюсь, это все, что я могу вам сообщить. Вернувшись, я сразу пошел спать.

– Ваша жена тогда еще не вернулась?

– Нет! – очень громко ответил генерал. – Не вернулась.

Аллейн переждал несколько мгновений и сказал:

– Большое вам спасибо, сэр. Мы подготовим ваши показания по тем записям, которые сделал инспектор Фокс, и попросим вас подписать их, если не возражаете.

– Я… м-м… м-м… м-м… Мне надо будет сначала взглянуть на них.

– Да. А сейчас, если можно, я хотел бы переговорить с миссис Хэлкат-Хэккетт.

Подбородок генерала опять вздернулся. На миг Аллейну показалось, что сейчас они станут свидетелями еще одной вспышки. Но генерал лишь промолвил:

– Хорошо. Я передам ей, – и двинулся из комнаты.

– Ну и ну, – вздохнул Фокс.

– Таков вот генерал Хэлкат-Хэккетт, – проговорил Аллейн. – Какого дьявола, – прибавил он, задумчиво потирая нос, – этот забавный старикан так всполошился, когда зашла речь о его прогулке вокруг площади?

– Казалось бы, естественная вещь для джентльмена вроде него, – вслух размышлял Фокс. – Нет, не понимаю. Я бы как раз подумал, что он из тех, кто каждое утро взламывает лед на Серпантине[37], а каждый вечер обходит дозором площадь.

– Он совсем не умеет врать, бедняга. А может, и не бедняга вовсе? Может, совсем наоборот, скверный старикашка? Ах, чтоб тебя! Ну почему он не мог представить нам хорошее, стопроцентное алиби? Шнырял по Белгрейв-сквер и не может внятно объяснить когда, а главное, зачем и как долго. Что сказал постовой констебль?

– Что не заметил ничего подозрительного. О генерале и вовсе не упомянул. Я еще побеседую об этом с мистером полицейским констеблем Титериджем.

– Генерал, видимо, человек привычки, если каждый вечер обходит Белгрейв-сквер, – заметил Аллейн.

– Да, но не в половине третьего ночи, – возразил Фокс.

– Совершенно верно, Фокс, совершенно верно. Титериджу надо устроить разнос. Что же такое было на уме у старика Хэлкат-Хэккетта прошлой ночью?! Мы не вправе оставить это без внимания, потому что, в конце концов, если он подозревает…

Он умолк на полуслове. Они с Фоксом встали, потому что в комнату вошла миссис Хэлкат-Хэккетт.

Аллейн, разумеется, уже встречал ее раньше – в тот день, когда она явилась к нему в Ярд с рассказом о некой миссис Икс и полученных ею письмах с угрозами. Ему подумалось, что в некотором смысле именно она заварила всю эту злосчастную кашу. «Если бы не визит этой упрямой, опасливой, глупой женщины, – думал он, – я не попросил бы Банчи сунуться в этот капкан. О Боже!»

– Почему, инспектор, мне не сказали, что это были вы? – приветствовала его миссис Хэлкат-Хэккетт. – Ведь в тот день, когда я пришла по поводу неприятностей моей бедной подруги, я и понятия не имела, что говорю со знаменитым сыном леди Аллейн.

Внутренне поморщившись от того, что он так вульгарно притягателен для снобов, Аллейн обменялся с ней рукопожатием и тут же представил Фокса, к которому миссис Хэлкат-Хэккетт отнеслась с нестерпимо подчеркнутой любезностью. Все уселись. Аллейн намеренно выждал минуту-другую, прежде чем заговорить. Он смотрел на миссис Хэлкат-Хэккетт: под толстым слоем крема и румян кожа на ее лице обвисла. Глаза и руки выдавали страх.

– Думаю, мы могли бы начать с того самого визита в Ярд, – сказал он. – Поскольку дело, о котором мы говорили в тот раз, похоже, связано со смертью лорда Роберта Госпелла.