Смерть в белом халате

– Кто деньги не принесет, – добавил преподаватель, – может не приходить. Да-с. Экзамен все равно не поставлю.

Произнеся эту фразу, Владимир Александрович быстро поднялся и, не глядя на студентов, прихрамывая, направился к выходу.

Когда он скрылся за дверью, аудитория оживилась. Негромкий гул то и дело прерывался выкриками, кое-кто поднялся с мест.

– Ничего не понимаю, – недоумевал Максим. – Это правда был наш Юрский? Может, настоящего похитили пришельцы, а взамен прислали двойника? Не услышал бы своими ушами, никогда не поверил!

Виктор тоже ничего не мог понять. За пять лет учебы в медицинском институте он повидал множество преподавателей и мог с уверенностью сказать, что Юрский – самый честный, самый порядочный и самый справедливый человек. Он никогда не брал подарков и уж точно никогда бы не потребовал денег.

– Наверное, у него проблемы, – рассудил Плеханов. – Просто так он деньги требовать бы не стал.

– А тем более, так нагло и открыто.

– Ты заметил, Юрский очень нервничал, ему явно не хотелось начинать этот разговор, да и ушел он как-то слишком поспешно, как будто ему стало стыдно за свои слова.

– Вот так и разочаровываешься в людях. Я-то думал он порядочный, а он…

– Подожди! Мне кажется, здесь что-то не так. Ну не стал бы он просто так деньги требовать!

– Ага! Скажи, бандиты его шантажируют! Убить угрожают.

Виктор поежился.

– Очень может быть.

– Да ладно! Кому нужен бедный преподаватель? Просто жадность в человеке проснулась, денег захотелось, красивой жизни! Представь, если каждый ему по штуке отдаст, он только с нашей группы сорок восемь тысяч иметь будет! Пяток экзаменов, и машину можно купить!

– Вот и я про то! – раздался громкий голос долговязого Губенко. – Это, господа-товарищи, уже верх наглости. Я бы, конечно, на Юрского никогда не подумал, но вы сами слышали.

Студенты неодобрительно загудели.

– Предлагаю, – Губенко повысил голос, – обратиться с жалобой в деканат.

– Ага! Так тебя и ждут в деканате с распростертыми объятьями, – вмешался Куликов. – Если уж пошла такая пьянка, ты уверен, что в деканате об этом не знают? Может, Юрский по поручению декана деньги требует?!

Губенко пожал плечами.

– Ты предлагаешь молча скинуться? Меня такое предложение не устраивает. Нет у меня лишней тысячи!

– И у меня нет, – Максим оглянулся на Виктора и предложил: – В профсоюз надо идти, пусть сами с ним разбираются. Только жалобу надо коллективную написать. Сколько нас здесь человек?

Макс принялся пересчитывать присутствующих, а Виктору стало не по себе. Он поднялся с места и громко, стараясь перекричать шумевших студентов-одногруппников, объявил:

– Тише! Предлагаю не торопиться! Вы же знаете Юрского! Он никогда раньше не то чтобы деньги не требовал, даже подарки не принимал! Я слышал, в зимнюю сессию первокурсники ему банку кофе преподнесли, так он обиделся, ушел, кофе не взял, прямо на столе оставил и назначил пересдачу.

Губенко откашлялся.

– Но ведь мы все слышали, своими собственными ушами! На коллективные галлюцинации не спишешь!

Куликов прыснул. Виктор укоризненно посмотрел на Губенко.

– Давайте пока подождем с жалобой. До пятницы есть время, может, он сам передумает.

– Ты действительно в это веришь? – спросил Максим.

– Да, – твердо ответил Плеханов. – Если хотите, я с ним поговорю. Может, у него что-то случилось!

– А если не передумает?

– Никто не помешает нам написать жалобу в профсоюз в пятницу. Вместо экзамена.

Студенты снова зашумели. В обсуждении предложения Виктора принимали участие все. Мнения разделились – кто-то требовал немедленного обращения в вышестоящие инстанции, кто-то, размахивая руками, защищал Юрского, сваливая вину на заведующего кафедрой или деканат, кто-то поддерживал Виктора.

– В любом случае, – подвел итог Куликов, – давайте подождем до пятницы, а сейчас по домам.

Продолжение отправиться домой было принято единогласно, народ постепенно начал расходиться. Максим посмотрел на друга и спросил:

– У тебя хватит смелости поговорить с Юрским по поводу денег?

– Хватит, – уверенно сказал Виктор, но уверенности вовсе не чувствовал. – Я поговорю с ним, как только выберу удачный момент.

– Думаю, у него хватит ума отказаться от своего условия, – Макс кивнул в сторону собиравшего свои вещи Губенко. – Этот хоть и дурак, а жаловаться действительно пойдет. Юрского все-таки жалко. Хороший мужик.

– Хороший, – вздохнул Виктор. – Я надеюсь, нам не придется в нем разочароваться.

Ночь с 14 на 15 мая

Несмотря на усталость, Виктор никак не мог заснуть. В ушах до сих пор звучал неуверенный голос Юрского, требующего с каждого студента тысячу рублей, а вот перед глазами почему-то стояло лицо Олега Павловича. «Эмбрион» жевал колбасу и улыбался. Доев, Олег Павлович начал рассказывать свою историю, которая плавно перетекла в историю человека-счетчика.

В голове Плеханова все смешалось, «счетчик» и «эмбрион» превращались то в гигантских муравьев, то в пауков, щелкали жвалами и дико визжали.

11 мая, пятница