Смерть в большом городе: Почему мы так боимся умереть и как с этим жить

Это лишь одна из граней темы смерти – темы, с которой мне приходится сталкиваться в своем кабинете: я работаю с проживанием горя после потери близких, с травмами прошлого, когда потеря была давным-давно, но боль от нее так и не прошла, с гнетущими мыслями о собственной смертности. Я постоянно сталкиваюсь с тем, какой сложной, табуированной, регламентированной темой в нашем обществе является смерть. О ней сложно говорить и с психологом, и с близкими людьми; есть «нормативы горевания», выпадая из которых люди испытывают стыд и вину. Мысли о смерти зачастую сопутствуют психологической травме.

В этой главе я хочу рассказать, что психологи думают о смерти и что они делают, когда к ним обращаются люди, так или иначе ощущающие близость смерти.

Для начала я изложу теорию: расскажу, что пишут о смерти в научных статьях, эссе и книгах академические психологи, философы, врачи, биологи и другие исследователи, на чьих трудах основаны главные психологические школы современности.

В практической части речь пойдет о том, как психологи, использующие разные подходы, работают с основными клиентскими запросами, связанными со смертью: с риском самоубийства, переживанием утраты, психологической травмой как результатом потери близкого, сопровождением человека с неизлечимым заболеванием, а также с экзистенциальной болью от осознания собственной смертности.

Последняя часть, которую я напишу, будет еще более практической: в ней я расскажу, как надо выбирать психолога для работы, а как не надо и как самостоятельно работать с осознанием собственной смертности или утраты близкого.

Мне, как и всем прочим, тяжело давался собственный опыт столкновений с темой смерти, это были мрачные эпизоды моей жизни. Именно поэтому мне важно написать все это. Превращая собственный опыт в мотивацию для движения вперед, например в создание книги, мы придаем этому опыту смысл. А смысл – одно из ключевых понятий, когда речь идет о смерти и нашей жизни до нее.

В поисках смерти

Когда мне было 18, я после занятий в университете работала секретаршей. Однажды, собираясь на обед, я получила SMS от сестры моей близкой подруги Маши. В нем было написано, что Маша погибла, разбилась на машине, что похороны в субботу и чтобы я рассказала об этом остальным ее друзьям, которых знаю. Я не помню никаких эмоций – их просто не было, лишь зияющая пустота там, где они должны быть.

Я звонила нашим общим друзьям, и раз за разом сценарий повторялся: я говорила, что случилось с Машей, рассказывала, когда будут похороны. Первой реакцией было неверие: как это может быть реальным? А потом слезы. Все наши друзья начинали плакать примерно через минуту. Я говорила спокойным голосом, но с ощущением, что меня нет, что я не понимаю, что значит «умерла» (но я понимала).

Я до сих пор легко узна́ю тот кусок кладки безымянного, ничем не примечательного дома, у которого я стояла, когда звонила (я смотрела на него и могу вспомнить, как он выглядит, в любой момент, по желанию). Единственным, что меня беспокоило, было то, что я не плачу. Почему я не плачу? Мы были близкими подругами, Маша была дорога мне, теперь ее нет, и… ничего, пустота в голове.

История продолжилась на похоронах, но там я вдобавок ненавидела себя за «черствость» и считала, что мне надо притворяться, чтобы не выглядеть бездушной. Все мои мысли, пока я провожала подругу в последний путь, крутились вокруг того, как бы никто не заметил, что я ничего не чувствую.

В 18 я понятия не имела, что психологическая защита изолирует меня от собственных эмоций, что я, в силу тяжелого детства, всю жизнь избегала чувствовать то, что могло разорвать в клочья мой внутренний мир. Что я пройду долгий путь, прежде чем смогу плакать, когда происходит что-то грустное и болезненное. В 18 я не знала ничего из этого, я не знала даже того, что горевать можно по-разному. Сейчас я задумываюсь: многие ли из нас в принципе это знают? Как много мы вообще знаем о смерти и собственных реакциях на нее?

С одной стороны, смерть волнует людей столько времени, сколько человечество осознаёт себя и конечность жизни. С другой – она многие годы была табуированной темой для исследователей, по-настоящему изучать ее начали только к середине XX в. Из всех психологических вопросов наши отношения со смертью, пожалуй, один из наименее популярных – даже там, где психологи-исследователи уже изучили механизмы горевания или восприятия собственной грядущей смерти.