Смерть в диких условиях. Реальная история о жизни и трагической смерти Криса МакКэндлесса

Последнее, что он сделал – сфотографировался возле автобуса под высоким небом Аляски, держа в руке записку, направленную в объектив камеры, а другую подняв в мужественном, исполненном восторга прощании. Его лицо ужасно измождено, почти как у скелета. Но если он жалел себя в те последние трудные часы – потому что он так молод, потому что он так одинок, потому что тело его предало, а теперь подводит и воля, – по фотографии этого не видно. На фотографии он улыбается, а выражение глаз невозможно понять иначе: Крис Маккэндлесс был спокоен, безмятежен, как монах, ушедший к Богу.

Это была та самая записка, которую когда-то давно передал нам коронер. Крис вырвал страницу из одной из своих любимых книг – мемуаров Луи Л’Амура «Воспитание странствующего человека» – и написал очень аккуратно, очень крупными печатными буквами:

У МЕНЯ БЫЛА СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ, И Я БЛАГОДАРЮ ГОСПОДА.

ДО СВИДАНИЯ, И ДА БЛАГОСЛОВИТ ВСЕХ ГОСПОДЬ!

На обратной стороне этой страницы были напечатаны несколько строк, предложенных Л’Амуром, из стихотворения Робинсона Джефферса «Мудрецы в час тяжелый»:

Смерть – жестокий жаворонок: но умереть, сделавНечто более достойное вечности,Чем мышцы и кости, стоит скорее для того, чтобы избавиться от слабости.Горы – мертвый камень, люди

Восхищаются или ненавидят их за величие, за их дерзкое спокойствие,Горы нельзя смягчить или встревожить,И немногие мертвецы способны на такое.

Хотя в своем последнем послании Крис обращался к другим, я считаю, что он писал скорее для себя, чем для мира. Его последний акт самосознания. Его последний акт истины.

По мне, жизнь подобна книге. У всех нас одинаковые первая и последняя главы. Историю нашей жизни и наследие, которое мы оставляем после себя, составляют промежуточные страницы.

Трагично, что мой брат умер таким молодым. И хотя он боялся предстоящей смерти, он умер в спокойствии, потому что дороги, которые он выбирал на протяжении всей своей жизни, позволили ему остаться верным себе. Все же, когда бы этот конец ни наступил, разве это не лучшее, на что мы можем надеяться?

Я верю, что Крис отправился в самую глушь в поисках того, чего ему не хватило в детстве: покоя, чистоты, честности. И он понимал, что нигде невозможно это найти, кроме как на природе.

В сорок два года мне часто кажется, что я живу и за Криса, и за себя, поскольку вся его жизнь примерно равна первой половине моей. У него не было возможности прожить долгую взрослую жизнь или стать родителем. Сейчас я понимаю, что в зрелом возрасте я искала то, чего мне не хватало в детстве: необходимых уроков достоинства, силы и безусловной любви.

Наследие, которое я оставлю после себя, будет иметь мало общего с известными историями, книгами или фильмами. Оно будет связано с тем, как я люблю двух маленьких девочек. Все мои братья и сестры, кроме Шеннона, обзавелись детьми, и я знаю, что они к ним относятся так же, как я к своим. Большинству из нас было страшно становиться родителями, и все мы радуемся друг за друга, видя, как у нас это хорошо получается. За десятилетия после смерти Криса мы с братьями и сестрами собрались найти собственную правду и создать собственную красоту в его отсутствие. Друг в друге мы нашли избавление от грехов, подобно тому, как Крис обрел спасение в дикой природе перед смертью.

Во время поездки к автобусу я представляла всех братьев и сестер Криса и оставила дневник. Братья и сестры Криса заполнили первые несколько страниц, а остальные предназначались для посетителей отдаленного места, чтобы они рассказали свои истории о том, как они там оказались.

«Следуй за своим сердцем, следуй за своими увлечениями», – написал Сэм.

«Крис, – написала Стейси, – всегда остается авантюристом, жаждущим знаний. Я знаю, понимаю и люблю тебя!»