Смерть в Кесарии

– Знаю. Если верить маме (а у меня нет причин ей не верить, она святая женщина), даже мне делали брит-мила по справке о медицинских показаниях. Но Наум Бройдер утверждает, что они оба родились в религиозной семье и что у Шмулика была брит-мила, как и положено, на восьмой день жизни. Потому Зеев Баренбойм, в прошлом – сосед Шмуэля Бройдера – потащил его ко мне. Ну? Какие будут предложения?

Алекс пожал плечами.

– Не знаю. Разве что пойти в русское посольство с портретом этого типа, – он кивком указал на карандашный рисунок, – и спросить, не знаком ли он им.

– Глупости, – фыркнул Натаниэль. – Во-первых, он жил в Израиле, по крайней мере, уже два года. А может, и больше. За это время сколько, по-твоему, было приезжих?

– В Министерство абсорбции? – неуверенно предложил Алекс.

– Еще лучше. В этот сумасшедший дом! И потом: что мы им скажем? Кого мы ищем?

– Человека, жившего здесь по документам Шмуэля Бройдера. Кстати, как думаешь, как он их заполучил?

– Они, – поправил Натаниэль. – Они заполучили. Не следует забывать о вдове.

– Ну, она-то могла не знать. Если вышла замуж уже после того, как сей гражданин стал Шмуэлем Бройдером.

– У меня есть на этот счет свои соображения, – сообщил Розовски.

– Какие именно?

– Об этом позже… Как заполучили документы? – Розовски немного подумал. – По словам Наума, брат его был довольно непутевым человеком. Пьющим, не в ладах с законом… правда, с советским, но, боюсь, отнюдь не из приверженности к демократии и свободе. Поэтому логично предположить, что он их просто продал. Тем более, что наши чиновники практически не присматриваются к фотографиям в удостоверении личности, им важен сам факт наличия документа. Правда, я не уверен в том, что эта сделка принесла Бройдеру счастье.

– Да, – сказал Алекс. – Похоже. Особенно, учитывая то, что он, – Маркин кивнул на рисунок, – совершал в дальнейшем.

– И как кончил, – добавил Розовски. – Так что? Что мы имеем? Имеем некоего человека, приехавшего из России, возможно, с женой…

– Или просто с женщиной, – вставил Алекс.

– Или просто с женщиной, – согласился Розовски. – У этого человека должны были быть весьма веские причины уезжать из России, видимо, припекло. При этом он, скорее всего, не еврей. Иначе воспользовался бы своим правом на репатриацию.

– То же подтверждают и сведения о похоронах, – снова вставил Алекс.

– Смотри-ка! – восхищенно заметил Розовски. – Соображаешь-то как! Прямо на ходу шефа опережаешь!

– Ладно тебе… – Алекс нахмурился.

– Да нет, все верно… Итак, мы ищем господина из России, имевшего там серьезные неприятности с правоохранительными органами или криминальными кругами – последнее тоже нельзя исключать. Что ж, попробуем получить информацию, – Натаниэль подошел к столу, снял трубку и набрал номер полицейского управления.

– Ронен? Привет, это Натаниэль. Похоже, мне сегодня везет.

– Не могу сказать о себе того же, – обычным своим мрачным тоном ответил инспектор.

– А что так? Тебя ведь можно поздравить, ты уже старший инспектор, – вспомнил Натаниэль. Маркин, услышав это, сделал круглые глаза и широко развел руками.

– Вот, и Алекс просит передать тебе поздравления.

Инспектор Алон сменил гнев на милость.

– Так и быть, – сказал он. – Выкладывай, что тебе нужно?

– Я слышал, у вас сейчас завязались нормальные отношения с Москвой.

– Откуда ты знаешь? – подозрительным тоном спросил инспектор.

– Слушаю новости. В частности, «Галей ЦАХАЛ». Там сегодня сообщили о визите Моше Шахаля в Москву… Слушай, а почему ты так со мной разговариваешь? – спросил Натаниэль обиженным тоном. – Я ведь тоже тебе помогаю.

– Скорее, мешаешь.

– Ты неблагодарный тип, Ронен. А Габи?

– А что – Габи? Мы бы его и так взяли.

– Ох, боюсь.

– И потом – что толку? Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что все концы оборваны… Ладно, это я просто ворчу, – сказал Алон. – Ты же знаешь мои привычки. Ты, например, в плохом настроении философствуешь. А я рычу на друзей. Что там у тебя, говори.

– Запроси у своих московских коллег сведения о Шмуэле Бройдере. Только… – Натаниэль немного помолчал. – Только одновременно отправь им портрет этого деятеля. А лучше – вообще не называй в запросе его имени. Просто переправь в Москву фото и поинтересуйся, не проходил ли у них оригинал в недавние времена по какому-нибудь делу. У меня есть серьезные подозрения, что в Израиле его внешность очень изменилась. Договорились?

Алон хмыкнул в трубку.

– Договорились, – сказал он. – Посмотрим. Подробностей, конечно, не будет.

– Почему? Будут. Но не сейчас.

– У тебя все?

– Все.

– Не буду задавать вопросов, я, кажется, понял. Бай.

– Что дальше? – спросил Маркин, когда Розовски положил трубку.

– Подождем, – ответил Натаниэль. – Подождем результатов.

9