Смерть в партере

И это пошёл смелый экспромт, а глазами я указал на первого отвечающего — по устоявшейся уже традиции им стал Леонид Борисович, который буквально почесал голову, готовясь к ответу: «Ну, знаете ли, вы уж вопросики подбрасываете! На убийство решиться — это вам не реку перейти! И хотя вот всё на сестру указывает, я бы свои деньги на кон не поставил за эту версию. Хотя за время работы в органах я такого насмотрелся, что во всё верю… Но сам бы я — нет, не решился бы, честно признаю».

Марго, и как лицо заинтересованное, да и как просто Марго по своей сути, без лишних слов призналась, что убила бы, когда я на неё взгляд перевёл. Яков же, тоже ожидаемо, открестился истово от такой возможности для себя, и я обратился взором к Диане, рассчитывая, что после такого приёма она заговорит наконец-то. Ошибся я в своих предположениях и после минутной гробовой тишины вынужден был продолжить вещать сам: «Ясно. На чистосердечное признание, видимо, не стоит рассчитывать, тогда скажу пока про себя: мне… сложно верить в виновность Дианы. Не хочется в это верить, да так и не верится до конца! Но в то же время я верю фактам, которые все выглядят вполне правдоподобными. И они кричат во весь голос — она, она! Однако есть и несколько тихих голосков в защиту, к которым хочется и стоит прислушаться: Диана вполне убедительно аргументировала их с дедушкой решение соврать Марату насчёт „куклы“, а он лично мне это подтвердил — я им в этом верю безоговорочно. Ну и ещё один, так, вроде бы незначительный фактик, но зачем, если собираешься человека убить, покупать и на него билет в Казань на следующий день? И всё это вводит меня в некий когнитивный диссонанс, а попутно прилично расстраивает и другое: если я прав, факты правы, так, скажем, Маргарите перепадёт счастье в жизни — обширное наследство Марата, которого она совершенно не заслуживает. А наша главная подозреваемая молчит, как в рот воды набрала! Может, всё же хоть что-нибудь скажете, а, Диана?»

Голова неспешно поднялась, фигура распрямилась, лицо же оказалось вполне себе живым, да более того: хорошо выглядела Диана, гораздо лучше, чем в те два раза, когда мы до этого встречались! Я-то ожидал увидеть маску смерти, как минимум печать скорбной печали, проступившую резко седину, ан нет — не улыбалась, конечно же, наша подозреваемая, но и не страдала вовсе, судя по выражению лица. И рот она наконец-то открыла: «Скажу, Глеб, скажу. Как ни тяжко мне это, но придётся… А вы — дотошный и, что приятно, непредвзятый. И уж поверьте, вы всё-всё раскопали, спору нет — отличная работа, хотя я так и не понимаю, зачем вам это надо. Но всё же вы ошиблись, хотя вы же и правы… А ошибаетесь в том, что я Марата убила — нет. Правы же в том, что в этом сомневаетесь, — видите, как всё сложно… Но сейчас и вам, и всем остальным всё станет понятно: вот последнее голосовое сообщение от Марата. Слушайте».

Я мгновенно смекнул, что на сто процентов именно его записывал Марат, выходя из буфета, а за несколько секунд, пока Диана открывала сообщение на своём смартфоне, пронеслась у меня в голове дюжина всевозможных версий, что он там такого наговорил, одна другой неправдоподобнее. Всколыхнула эта сенсационная новость и всех остальных — уже точно невиновных, а напряглась же больше всех Марго, до этого уже в мыслях распоряжающаяся наследством и перейдя с вина на мартини. Диана положила смартфон на стол, нажала Play, и мы услышали голос мертвеца…

«Знаешь, я вот прямо сейчас понял: зачем так жить, если даже ты меня предаёшь, хотя я тебя и не виню — понимаю, что выбора нет. И с дедушкой вы явно заодно, и я для вас лишь обуза, проблемы создающая. Да я и сам себе в тягость стал, дошёл до ручки, сам вижу. И это ты ещё не всё про меня знаешь, но про всё я и рассказывать не собираюсь — долго и противно. Самое же ужасное то, что у меня… СПИД, да, вот так, допрыгался. И уже в приличной стадии, плюс наверняка я кое-кого тоже заразил… К этому прибавь, что я подсел на наркотики, сплю с мужчинами, шантажирую боссов, должен карточных денег… Короче, ты же меня предупреждала, что тот препарат, который я сейчас выпил, убьёт моментально, если алкоголем его полить сверху. Так вот именно это сейчас я и сделаю. Прощай, и никому про это не рассказывай. И знай: я всё-таки тебя любил. Прости, если сможешь…»