Смерть в подземке

— Заканчивайте, — сказал он, с трудом поднимаясь из кресла, и, утратив остатки интереса к осмотровой яме, повернулся к Черемису: — Ну, ты узнал?

— Да, — сказал бледный от переживаний Иванов, — ребята засекли место, из которого в последний раз поступил сигнал маячка. Это где-то в сельской местности, километрах в трехстах от Москвы. Они сейчас уточняют, где именно — ну, вы же знаете эти гражданские карты, по ним дорогу в собственный сортир черта с два найдешь…

— Поторопи их, — нетерпеливо оборвал его Петр Кузьмич. — Мне нужен этот подслеповатый подонок. Заканчивайте здесь, грузитесь и действуйте по плану. Отправляйтесь в Сходню, берите в гараже бус — он чистый, незасвеченный, — и чтобы к утру духу вашего тут не было. Отправляйтесь на Селигер, на нашу базу, и сидите там тише воды, ниже травы. Никаких баб, никакого шума… Лично отвечаешь, понял?

— Так точно, — не ко времени вспомнив армейское прошлое, отрапортовал майор запаса Иванов. — Но, может быть, все-таки…

— Не может быть, — сказал ему Петр Кузьмич, — и не все-таки. Людей у нас хватает, а вы… Сам понимаешь, чем дальше вы сейчас будете от Москвы, тем лучше — и для меня, и для дела, и в первую голову для вас самих. Бетон должен как следует застыть, пыль улечься, а ребята, да и ты тоже, — успокоиться. Действуй, Олег Борисович, — добавил он, дружески похлопав Черемиса по плечу здоровой рукой, — я на тебя рассчитываю. Не подведи, прошу.

— Не подведу, — сказал Черемис, но Стрельцов, повернувшись к нему спиной, уже брел в сторону двери, что вела из гаража в жилые помещения дома.

* * *

Создавая то, что Андрей Вышегородцев считал службой безопасности принадлежащей ему фирмы «Париж — Ангара», а сам он — своим личным, тщательно скрытым от посторонних глаз королевством, Петр Кузьмич Стрельцов позаботился о путях эвакуации и укромных, тихих, уютных местечках, где можно отсидеться в экстренных случаях. К первым относился зарегистрированный на подставную фирму-однодневку гараж на четыре машины, расположенный в Сходне, а ко вторым — небольшая база отдыха на Селигере. В гараже стояли исправные, заправленные, готовые к немедленному выезду автомобили, за которыми присматривал специально приставленный к этому делу человек. База на озере, пустующая примерно триста дней в году, обслуживалась пожилой супружеской четой, дюжим охранником, нанятым в соседнем поселке и очень смутно представлявшим, на кого работает, а также его сторожевым псом — недурно натасканной немецкой овчаркой по кличке Валет.

Татарина, который присматривал за гаражом в Сходне, звали Тахир. Ему было под пятьдесят; он жил один, имел инвалидность, заработанную в какой-то горячей точке еще в начале девяностых, и в трезвом виде был молчун, каких поискать. Но трезвым он бывал редко, а выпив, становился разговорчив и нес полнейшую околесицу, разобраться в которой было сложно даже при большом желании, которого, как правило, никто не испытывал. Ходил он в обносках, внешность имел отталкивающую, но при всех ярко выраженных, бьющих в глаза недостатках за ним числились и некоторые достоинства.

Во-первых, в упомянутой выше горячей точке он служил под началом Петра Кузьмича Стрельцова, души не чаял в своем командире и был предан ему, как пес. Поговаривали, будто бы Кузьмич лично вынес его, израненного, контуженного и переломанного, из-под огня. Так это было или не так, наверняка знали только сам Стрельцов и Тахир. Черемис, к примеру, полагал, что это не имеет особого значения. Если Кузьмич здесь, на гражданке, имея солидную должность и большие деньги, умудрился остаться приличным человеком, то можно не сомневаться, что на войне ему как командиру буквально не было цены и что любой из подчиненных был готов пойти за него в огонь и в воду.

Вторым достоинством татарина был талант механика. Он мог практически голыми руками привести в чувство и заставить вполне сносно работать явный металлолом, на который все давно махнули рукой, будь то часы любой конструкции, стиральная машина, холодильник, древняя ламповая радиола или современный, до отказа напичканный мудреной и капризной электроникой автомобиль. Поэтому вверенные его попечению «УАЗ-патриот» и пожилой восьмиместный «фольксваген» всегда были исправны и готовы в любой момент выехать из гаража, причем готовы не на словах, а на деле, на все сто процентов и даже чуточку больше.

В Сходне у Тахира имелась однокомнатная квартирка, за которую он аккуратно вносил коммунальные платежи. Но жить он при этом предпочитал в гараже, и тут его было нетрудно понять: к чему каждый день мотаться туда-обратно, если и на рабочем месте можно устроиться вполне комфортно? Отсюда никто не гонит, дома никто не ждет — свобода! И за вверенное имущество душа не болит, и соседи не донимают, и денежки капают — чем плохо?