Смерть в Поместье Дьявола

Глаза Огасты стали такими же чужими, как глаза незнакомцев, с которыми он иной раз встречался взглядом на улице. Чувство удовлетворенности, которое он ощущал за обеденным столом среди стаканов с вином, рассеялось как дым.

— Выбор у нас был. И еще какой. Я свою работу знаю. Или ты полагаешь меня некомпетентной?

Такая мысль никогда не приходила ему в голову, с того самого дня, когда он впервые встретил Огасту на ее дебютном балу. Она все знала и умела — даже тогда. Не нервничала, не флиртовала и не хихикала, и, среди прочего, именно этим привлекла к себе его внимание. Как давно это было… Балантайн попытался вспомнить, что испытывал в тот момент: волнение, предвкушение… но не вышло. Кольнула душевная боль. Те достоинства Огасты, которые раньше радовали его, теперь пугали, как закрытая дверь.

— Это нелепо! — Ему приходилось защищаться, но в этом вопросе он твердо решил не сдавать позиций. — Я знаю Кристину не хуже твоего. — Чудовищная ложь. — У нее удивительно сильная воля. И даже ты, моя дорогая Огаста, можешь иной раз допускать промахи.

Огаста устала. Но и ее застывшего лица хватило, чтобы он замолчал. Она повернулась и продолжила подъем. Спина оставалась прямой, но каждая ступенька преодолевалась с трудом.

— Естественно, — наконец ответила она. — Так же, как и ты, Брэндон. Я хочу, чтобы за столом ты воздержался об обсуждения таких неприятных тем, как трущобы и их несчастные обитатели, особенно когда у нас гости. Это свидетельствует о плохих манерах и вызывает исключительно раздражение. Я ожидала, что ты поймешь это сам. Социальная совесть — это хорошо, но проявлять ее надо в подходящих для этого ситуациях и местах. А с учетом того, что этот скандальный лакей когда-то служил в нашем доме, я буду тебе признательна, если ты воздержишься от упоминания его имени. Я не хочу, чтобы наши слуги впали в истерику. Это может привести к тому, что половина из них напишет заявление об уходе, а тебе прекрасно известно, как трудно нынче с хорошими слугами! — Она добралась до лестничной площадки и повернула к своей спальне. — Спокойной ночи, Брэндон.

Ему не оставалось ничего другого, как пожелать доброй ночи жене и пойти к себе. Комната показалась незнакомой, хотя и мебель, и книги, и сувениры многие годы стояли на своих местах.

Наутро в коридоре Балантайна встретил Страйд, бледный как смерть. Руки он сцепил на животе, хотя обычно они висели по бокам. Ни одной женщины Балантайн не видел и на мгновение даже подумал, что Огаста права: все взяли расчет и разбежались под покровом ночи, боясь находиться под той самой крышей, где когда-то жил Макс, словно его призрак мог прийти за ними и утащить в бордель.

Страйд ждал, его глаза переполняла тоска.

— Что теперь? — спросил Балантайн. — Что случилось?

— Газеты, сэр…

Всего-то! Балантайн ощутил безмерное облегчение.

— Господи, значит, их принесут позже. А если не принесут через час, пошли за ними кого-нибудь. — И он чуть повернулся, чтобы протиснуться мимо него и пройти на завтрак.

Но Страйд стоял как скала.

— Нет, сэр. Боюсь, я недостаточно ясно выразился. Газеты принесли… я о том, что в них. В Девилз-акр еще одно убийство, сэр. И теперь все гораздо хуже.

Балантайн не мог представить себе, что может быть хуже кастрации Губерта Пинчина. Попытался, но не получилось.

— Его, правда, не так ужасно… — Страйд замялся, сглотнул слюну, — изуродовали, сэр.

Генерал сначала не понял, потом чуть расслабился.

— Не так ужасно? Но ты сказал, что все гораздо хуже.

Страйд понизил голос.

— Убили сэра Бертрама Эстли, сэр. Его нашли рядом с домом удовольствий, только для мужчин.

— Для мужчин?.. Святый Боже! Ты про гомосексуальный бордель?

Страйд поморщился; он не привык к такой вульгарной откровенности.

— Да, сэр.

— Берти Эстли… — Балантайну стало нехорошо. Внезапно запах кеджери [14]

, плывущий из утренней столовой, вызвал тошноту.

— Не желаете выпить бренди, сэр? — предложил Страйд.

— Да, пожалуй. — Благослови Боже этого человека. Балантайн раньше недооценивал его. — Да, с удовольствием. — И он направился к библиотеке.

— Желаете, чтобы я сказал ее светлости, сэр?

Балантайн замер. Ему хотелось уберечь жену от такой неприятной новости. Это ужасно. Лучше бы ей вообще не знать.

— Скажи ей, что произошло еще одно убийство. — Она, конечно, все равно узнает. Такого не скроешь. Но будет лучше, если Страйд тактично сообщит ей об этом, чем она прочитает газетную статью со всеми леденящими кровь подробностями. Или кто-то, не подумав, сболтнет ей. — Пожалуй, скажи ей, что убили Бертрама Эстли, но не говори, где его нашли.

— Будет исполнено, сэр. К сожалению, о смерти сэра Бертрама очень скоро будут говорить на всех углах. — Страйд поклонился.

— Да, — Балантайн не знал, что еще сказать. — Да. Спасибо, Страйд. — Он прошел в библиотеку и увидел, что бренди уже ждет его на серебряном подносе рядом с газетой. Он налил себе маленький стаканчик и развернул газету.