Смерть в Поместье Дьявола

— Прошу вас, заходите, — но закончить фразу положенным «сэр» не пожелал. — Если вы подождете в маленькой столовой, генерал примет вас, как только у него появится такая возможность.

Он пересек холл и открыл дверь в большую комнату. Тлеющие угли в камине изгоняли сырость из воздуха, но идущего от них жара не хватало, чтобы отогреть руки Питта или замерзшее под мокрой одеждой тело.

Лакей посмотрел на угли и удовлетворенно ухмыльнулся. Затем повернулся и вышел, закрыв за собой полированную деревянную дверь, не предложил взять шляпу Питта или его пальто. Однако пятью минутами позже он вернулся с перекошенным от злости лицом. На этот раз взял шляпу и пальто и предложил инспектору проследовать за горничной в библиотеку.

Здесь в камине пылал огонь, отбрасывая ярко-алые сполохи на кожаные корешки книг и поблескивая на украшавших дальнюю стену трофеях. Генерал стоял за большим письменным столом, на котором едва хватало места чернильницам, ручкам, пресс-папье, раскрытым книгам и миниатюрной бронзовой пушке — точной копии тех, что использовались во время Крымской войны. Питт решил, что внешне генерал ничуть не изменился с их последней встречи: те же прямые, широкие плечи, гордая посадка головы, каштановые волосы (вроде бы в них прибавилось седины, но Питт утверждать бы этого не стал). Лицо по-прежнему казалось высеченным из камня.

— Так что вам угодно, мистер Питт? — спросил генерал официальным тоном.

Балантайн просто не знал, что такое непринужденное общение. Всю жизнь он держал себя в жестких рамках, Даже перед лицом страха или боли. Еще зеленым юнцом он стоял на гребне холма над Балаклавой и видел атаку легкой пехоты. Сражения Крыма навсегда остались в его памяти. Он знал людей из «тонкой красной линии», которая приняла на себя удар русской армии — и удержала позиции, хотя такое казалось невозможным.[1] Погибли сотни, но ни один не отступил.

— Мой лакей говорит, что вы желаете поговорить со мной об убийстве? Это правильно?

Питт обнаружил, что расправил плечи: не то чтобы вытянулся по стойке «смирно», но определенно сдвинул ноги и поднял голову.

— Да, сэр. Неделей раньше в районе, который называют Девилз-акр, рядом с Вестминстером, произошло крайне отвратительное убийство.

— Я знаю это место. — Генерал нахмурился. — Но ведь это случилось сегодня утром.

— Боюсь, этим утром произошло второе убийство. Первое не привлекло внимания газет. Ночью меня вызвали на место преступления, а услышав о более раннем убийстве, я, естественно, отправился в морг, чтобы взглянуть на тело.

— Естественно. — Генерал нахмурился еще сильнее. — Так чего вы хотите от меня?

Теперь, подойдя к главному, Питт смутился. Он пришел, чтобы попросить генерала взглянуть на труп сутенера. Что с того, был или не был этот человек лакеем генерала в дни убийств на Калландер-сквер? Возможно, ныне это не имело никакого значения.

Томас откашлялся: отступать было некуда.

— Я думаю, вы, возможно, знали убитого.

Брови генерала удивленно взлетели.

— Я его знал?

— Да, сэр, думаю, знали. — Питт коротко рассказал об обстоятельствах гибели Пинчина и о том, что Паркинс показал ему в морге.

— Ну что ж, — с неохотой кивнул генерал и потянулся к шнуру звонка, чтобы приказать подать карету.

Дверь открылась, но вместо лакея в библиотеку вошла ослепительная красавица — Питт не мог припомнить вторую такую, — леди Огаста Балантайн. Ее лицо словно изваяли из фарфора, но без свойственной последнему хрупкости. Изысканная одежда говорила об утонченном вкусе человека, у которого всегда были деньги, а потому не возникало желания кичиться своим богатством. На Питта она глянула с пренебрежением: по выражению ее лица чувствовалось, что инспектору надобно объяснить не только его появление в доме, но и само существование на этом свете.

Однако Питта она не напугала.

— Добрый день, леди Огаста, — поздоровался он с легким поклоном. — Надеюсь, вы в полном здравии?

— Я всегда в полном здравии, благодарю вам, мистер… — Она не могла забыть их прошлые встречи: слишком невероятным был повод, слишком тягостным. — Мистер Питт. — Она чуть изогнула брови, глаза под ними поблескивали льдом. — Какими несчастливыми обстоятельствами вызван ваш визит на этот раз?

— Речь об опознании, мадам, — без запинки ответил Томас, почувствовав, как расслабился генерал, хотя видел его лишь краем глаза. — Генерал Балантайн, возможно, назовет имя одного человека, и этим окажет нам огромную услугу.

— Господи помилуй… разве этот человек сам не может назвать свое имя?

— Люди не всегда говорят правду, мадам, — сухо ответил Питт.

Она покраснела из-за допущенной промашки: действительно, очевидное упущение.

— В данном случае, как я понимаю, этот человек еще и мертв, — резко добавил генерал. — Тебе не о чем тревожиться, дорогая. Помочь полиции — мой долг, и, будь уверена, я не задержусь.

— Разве ты забыл, что сегодня мы обедаем с сэром Гарри и леди Лисберн? — Питта она полностью игнорировала, словно одного из слуг. — Я не собираюсь опаздывать. Не хочу, чтобы подумали, что я дурно воспитана, независимо от того, каким ты представляешь себе свой долг.