Смерть в рассрочку

— Ни в коем случае! — хлопнул по столу Селборн. — Выдать русских пленных — значит подписать им смертный приговор. Поверьте, Энтони, я это знаю как руководитель Управления Особых операций. Еще в начале войны Сталин заявил, что Россия не знает военнопленных, она знает лишь мертвых и предателей. И это не пропагандистская оговорка. Сталин последователен. Он убийственно последователен, отказавшись вызволять из плена даже собственного сына! Речь шла об обмене на совершенно не нужного Москве Паулюса, но Сталин не согласился. Обмен военнопленными — нормальная практика всех войн, ничего преступного или аморального в этом нет, но Сталин, слепо следуя им же придуманному лозунгу, обрек сына на страдания, а может быть и на смерть. Можете не сомневаться, что судьба тысяч и тысяч неизвестных ему людей предопределена. Я с этим согласиться не могу и потому вручаю вам официальное письмо, которое прошу рассмотреть незамедлительно и самым внимательным образом.

Селборн встал, протянул Идену письмо, а потом вдруг усмехнулся и отдернул руку.

— Мы с вами англичане и, следовательно, к традициям относимся с особым почтением. Несколько минут назад в этом кабинете родилась прекрасная традиция, и я хочу ее поддержать.

Почувствовав подвох, Иден насторожился.

— Я — серьезно, — одними уголками рта улыбнулся Селборн. — Традиция читать вслух вручаемые друг другу деловые послания, по-моему, заслуживает самого широкого распространения.

— Очко — в вашу пользу, — поднял руки Иден. — Нет, я в самом деле не шучу и намерен прочитать вслух эту бумагу, — развернул Селборн сложенный вдвое лист.

— К вашим услугам, — отступил на шаг Иден и приготовился слушать.

— «Мой дорогой Энтони! Я глубоко потрясен решением Кабинета отослать в Россию всех граждан русской национальности, кто попал к нам в плен на полях сражений в Европе. Я намерен обратиться по этому вопросу к премьер-министру, но прежде я хотел бы познакомить Вас с причинами моего несогласия в надежде, что мы могли бы прийти к соглашению по этому вопросу.

Как Вы знаете, в течение последних недель один из моих офицеров опросил ряд русских военнопленных, и в большинстве случаев их истории оказались сходными в своей основе. Сначала, попав в плен, они стали объектом невероятных лишений и жестокого обращения. Во многих случаях пленные по несколько дней вообще оставались без пищи. Их поместили в концентрационные лагеря, в ужасающие санитарные условия, где они голодали. Их заедали насекомые, они заражались отвратительными болезнями, а голод доходил до такой степени, что людоедство стало среди них обычным явлением. И не раз немцы фотографировали эти людоедские трапезы в пропагандистских целях.

Через несколько дней такого обращения, когда их моральные силы были полностью сломлены, их выстраивали в строй, и немецкий офицер предлагал им вступить в немецкие трудовые батальоны, где они получат достаточно пищи, одежду и нормальное обращение. Потом немцы спрашивали каждого в отдельности, согласен он или нет. Первый ответил «нет». Его тут же расстреляли. То же случилось и со вторым и с третьим и так далее до тех пор, пока наконец кто-то не сказал, что он согласен, и тогда другие тоже на это согласились, но только после того, как они воочию увидели, что это единственный способ уцелеть. Искренне Ваш.

Лорд Селборн».

Потрясенный Идеи взял письмо, положил его на стол и снова вернулся к креслу у камина.