Смерть в Сонагачи

Мужчина задремал. Лали растолкала его, приводя в чувство. Напоминая, что его время истекло, она слезла с кровати. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Даже не пытаясь подавить зевок, таращился затуманенным взглядом. Лали вздохнула, отворачиваясь. Одежда выдавала в нем работягу, и он явно нуждался в полноценном отдыхе. Может быть, трудился весь день, копал землю на стройке или ремонтировал машины, а теперь наверняка мечтал пойти туда, где такие, как он, засыпают как убитые. Лали затянула узел на шароварах и накинула поверх камизу[18]. И придержала дверь, выпроваживая клиента.

С улицы в комнату долетали обрывки разговоров. Какие-то голоса казались знакомыми, или, может, знакомы были сами разговоры. Пронзительный смех, многословный торг. Последний клиент заплатил немного, но надел презерватив без всякого сопротивления. Она достала деньги и расправила банкноты. Две из них были новыми банкнотами в двести рупий. Лали крепко зажала их между пальцами. Они еще слегка хрустели, хотя от мужского пота стали влажными. Положила деньги в сумочку, потом проверила телефон, пролистывая текстовые сообщения, и на мгновение пожалела, что среди них нет весточки от Тилу. Это избавило бы ее от необходимости выходить на улицу, стоять в дверях и разговаривать с незнакомцами.

Лали приложила ладонь ко лбу и закрыла глаза, отгораживаясь от хаоса улицы. Кто-то запустил музыку на полную громкость. Скорее всего, парень, который управлял небольшим магазином возле «Голубого лотоса». Она мысленно отсчитала часы, прошедшие с тех пор, как Мохамайю нашли мертвой. У нее перехватило дыхание, подступила волна тошноты. Подчиняясь непонятному порыву, она вскочила с кровати, выбежала в коридор и оказалась на пороге комнаты Мохамайи. Железный засов на двери не был задвинут. Лали прикоснулась к нему, раздумывая, стоит ли заходить внутрь. И что она найдет там? Дух Майи? Могла ли Майя парить в зловонном воздухе комнаты, застрявшая в лимбе, между раем и адом?

Почувствовав чью-то руку на своем плече, она чуть не выпрыгнула из кожи.

– Это всего лишь я, – сказала Амина и добавила: – Не ходи туда.

Они медленно побрели по коридору. Нимми стояла возле своей двери под тусклым светом лампочки, и узорчатая паутина отбрасывала тени на ее лицо. Между ее грудями пролегал край красного сари, отчего груди напоминали высокие берега полноводной реки. Она скользнула взглядом по Лали и Амине, и Лали отвела глаза.

– У тебя не найдется таблетки кроцина?[19] – тихо спросила Амина.

Лали посмотрела на нее. Поникший взгляд Амины и общая вялость настораживали. Худая, подумала Лали. Слишком худая. Наверное, отсылает все деньги домой, двум своим детям, которых оставила, и тому зверю, что когда-то женился на ней, а потом отправил сюда на заработки, после того как обобрал ее родителей до нитки.

– У тебя жар? – спросила она и положила ладонь на лоб девушки, отчего та качнулась.

Лали ощупала ее щеки и провела рукой за ушами. Амина пожала плечами.

– У тебя сегодня были клиенты?

Девушка кивнула:

– Тот фулваллах[20] опять приходил. Цветы были влажными, и я насквозь промокла. Хотя прошло уже почти два часа.

Лали знала этого мужчину. Невысокий, респектабельного вида, он походил на школьного учителя или хозяина мелкого бизнеса. Как-то вечером много лет назад он пришел к ней с большим целлофановым пакетом. Поправляя очки на носу, он то и дело смотрел себе под ноги. Наконец поднял глаза на Лали и уже не отрывал от нее взгляда, когда она надела принесенные им цветочные украшения. Она стояла перед ним полностью обнаженная, увешанная гирляндами из тубероз и ноготков, в браслетах из цветков гибискуса. С цветов стекали капли воды, пропитывая ее кожу, падая на кровать… И он почему-то не хотел, чтобы Лали прикасалась к нему.

Она вспомнила, как отпустила саркастическое, колкое замечание о том, что только индуистских невест украшают цветами для первой брачной ночи. Тот человек больше к ней не приходил. Но раз в несколько месяцев она видела его у двери Амины. Амина была моложе, мягче. Лали не вписывалась в приватные фантазии извращенца.

– Тебе не следовало сидеть в этих мокрых цветах. Вентилятор был включен? Немудрено, что у тебя лихорадка. Ты же продрогла до костей.

Амина мгновение смотрела на нее, затем закрыла глаза. Они сидели на ступеньках перед «Голубым лотосом», наблюдая за девушками на улице и случайными прохожими.

– Твой брат приходил сегодня? – спросила Амина, и Лали напряглась.

Она не нуждалась в чужих советах. Не хотела, чтобы кто-то знал об этой части ее жизни или о том, что раньше было ее жизнью. Все умерло. Она промолчала.

– Сколько? – снова спросила Амина.

Лали смотрела прямо перед собой. Энергичная музыка, доносившаяся из соседнего магазина, просочилась в ее кровь и слилась с оглушительным стуком в груди.

– Я поднимусь к себе за кроцином.