Смерть в театре

— Да, хотя не знал, с кем именно предстоит бороться, поскольку не привык, чтобы служебные дела решались так неофициально... Когда я уже собирался уходить, Люси отвела меня в сторону и предупредила, чтобы я отказался от Анны, в противном случае она ей расскажет, что я ловелас и чуть ли не пытался ее изнасиловать. Конечно, Анна не вчера родилась на свет и не является несмышленым младенцем, но если уж Люси решила помешать нашему браку, то она не остановилась бы ни перед какой ложью, причем сумела бы так правдиво преподнести ее, что просто невозможно было бы ей не поверить. Тогда я решил сам все рассказать Анне. К сожалению, мне помешала смерть старой миссис Тауэрс. Знаете ли вы, что бабушка всегда поддерживала и защищала Анну от Люси? Но сейчас дело обстоит так, что я боюсь начинать этот разговор после пережитого Анной потрясения: нервная система у нее расшатана. Вот видите, Шанс, насилие порождает насилие, убийство рождает убийство... Представляете, как я был взвинчен собственными переживаниями, а когда утром вошел к вам в кабинет и неожиданно очутился с глазу на глаз с портретом Люси, то мне невыносимо было смотреть на улыбающееся, надменное лицо этой распутной твари! Порыв прошел — и я ужаснулся тому, что сотворил... Так что позвоните-ка сразу же Полхэму, так будет лучше.

Глава II 

Люси Тауэрс взяла такси, чтобы доехать из полиции к себе в студию на Бекман-Плейс. Лифтер с любопытством посмотрел на нее. Из кармана у него торчала газета. Пока они поднимались на седьмой этаж, он спросил:

— Не могу ли я быть вам полезен, мисс Тауэрс?

— Я никого не хочу видеть, так что очень прошу вас никого ко мне не пускать.

— Можете рассчитывать на меня, мисс Тауэрс. И примите самые искренние соболезнования.

— Благодарю вас.

Открыв ключом дверь, она вошла в квартиру. Люси не включила свет и сразу же бросилась на диван. Рассказ о смерти Рекса ее изнурил.

Не прошло и пяти минут, как раздался стук в дверь. Лифт едва успел спуститься и подняться. Возможно, она что-то забыла? Да нет, и сумочка, и перчатки лежали рядом на диване.

Люси протянула руку к лампочке и включила свет.

— Кто там?

Густой мужской бас ответил:

— Беверли Уотсон. Мне необходимо видеть вас, мисс Тауэрс.

Беверли Уотсон? Это имя ей ничего не говорило, но показалось смутно знакомым. Ах да, это же старый дядюшка, у которого воспитывался Рекс. Вернувшись из Китая, она видела его один раз и рассказала все, что ей было известно о смерти мужа.

Люси открыла дверь. В темном прямоугольнике двери четко вырисовывалась нелепая фигура старого Бева в белом старомодном костюме, розовой рубашке с помятым ярким галстуком. Но, пожалуй, самым примечательным были голубые глаза старика под нависшими кустистыми бровями.

— Как вы поднялись, мистер Уотсон?

— По лестнице, без лифта. Я стал подниматься час назад, потому что кабина была занята. И поджидал вас в коридоре, опасаясь, что вы отдадите приказание никого к себе не пускать. Но мне необходимо с вами поговорить.

— Полагаю, вы в курсе случившегося?

— Я сам был в морге, опознавал тело.

— В таком случае я не могу сказать более того, что вам известно. Я безумно устала. Не можем ли мы отложить нашу встречу, мистер Уотсон?

— Нет, нам надо поговорить сейчас же.

— Хорошо,— сказала она, вздыхая,— но только недолго. Поверьте, у меня просто больше нет сил...

— Это будет быстро,— сказал Бев дрожащими губами. Люси снова свалилась на диван, а Бев остановился у дверей, засунув руки в карманы. Было ясно, что он еле сдерживается.

Бросив на пол шляпу, Бев крикнул:

— Убийца! Злодейка!

Его глаза горели таким пламенем, в значении которого нельзя было сомневаться. Нужно было бы вскочить с места, но она слишком устала... и потом, не все ли равно? Если он задумал убить, пускай убивает... Только бы поскорее!..

Шанс с Джералдом еще были дома. Они сидели в маленькой нише на кухне — там устроена столовая — и ели сэндвичи, которые только что приготовил Шанс.

Он позвонил капитану Полхэму и рассказал ему правду об уничтожении портрета. Джералд тоже поговорил с ним. Полхэм, утомленный и злой из-за того, что расследование не продвигалось, довольно грубо рявкнул:

— Я слишком занят, чтобы заниматься подобными вещами, если, конечно, мистер Темпест не подаст на вас иск. Во всяком случае, отошлите назад моего инспектора.

Шанс от переутомления утратил способность рассуждать. Он даже не способен был рассердиться на Джералда за то, что тот изрезал такой великолепный портрет. Ему казалось, что он понимает причину поступка Джералда. С другой стороны, он надеялся, что именно Джералд с его острым профессиональным умом сумеет разобраться в этой запутанной истории.

— Знаете, доктор, когда Полхэм в самом начале расследования сказал мне, что дело окажется трудным,— уже тогда я начал волноваться. А теперь, когда капитан медленно, соблюдая все требования сыскного искусства, продвигается вперед, я не могу отделаться от тягостного ожидания новых неприятностей.