Смерть воды и огня

Большинство журналистов придерживалось версии, что убийство Дурманова связано с арестом Пиньони. Лукино Пиньони, крупный итальянский мафиози, был задержан в Соединенных Штатах и выдан Риму. Он согласился сотрудничать со следствием и начал давать показания — в обмен на практически полное помилование и включение его в программу защиты свидетелей. А ему было, что рассказать. В числе прочего, он курировал «деловое партнерство» с Россией. Писали, что эти контакты начались ещё со времен Советского Союза, и что Пиньони многое может поведать о путях и судьбах «золота партии», которое утекало якобы для помощи итальянским коммунистам. Что здесь правда, а что досужие вымыслы, судить было трудно, но неоспоримым фактом было, что Пиньони в последние годы отвечал за связи с Россией. И одним из главных людей на московском конце этого мафиозного канала называли Дурманова. Дурманов начал с быстрой комсомольской карьеры, а в бизнес свалил ещё до августа девяносто первого года. Про его «особо тесные» отношения с итальянцами, в первую очередь, с Пиньони, и раньше мелькали упоминания в прессе.

Известно было также, что «коза ностра» или «каморра» (пользуюсь журналистскими терминами — возможно, это было ни то, ни другое) стала активно зачищать и обрубать все связи и контакты Пиньони. Обреченным можно было считать практически любого, вплоть до довольно высоко стоящих мафиози, на которых Пиньони мог показать, и которые, будучи арестованными, тоже могли «разболтаться». Убирали и тех, кто не слишком чисто вел дела своих легальных фирм, через которые отмывались и перекачивались деньги, и легко мог попасться на двойной бухгалтерии. А понятно, что вскрытая двойная бухгалтерия легко показывала, куда и к кому утекали колоссальные суммы… И Дурманов, со всех точек зрения, был первой кандидатурой на отстрел. Он считался не просто контактом, а ближайшим русским другом Пиньони — если, опять-таки, верить журналистам. И, кроме того, он в последнее время зарвался. Будто предчувствуя близкий конец, влезал в самые отчаянные авантюры, чтобы нахапать побольше, и не брезговал ничем. Разумеется, такой человек был слабым звеном, представлявшим большую опасность. А если он действительно мог поведать о перекачке денег, начиная с советских времен, то, конечно, одна мысль, что его могут однажды забрать в оборот, не только итальянских боссов заставляла нервно ерзать в удобных насиженных креслах. Хотя, судя по всему, Дурманов почитал себя неуязвимым и очень полагался на свои могучие связи, которые любым следователям врежут по рукам. Видно, он забыл, как поступают с неуязвимыми для закона, когда эти неуязвимые начинают становиться бельмом на глазу.

Вот, словом, и все, что мы знали. Но тут ещё надо было делать поправку на журналистские «накрутки» — ведь из громкого заказного убийства следовало выпекать такой «горячий» материал, который бы не остывал по меньшей мере неделю, и тут все средства хороши: намеки на связь и с делом Пиньони, и с «золотом партии», истерика «куда мы катимся и кто нами правит» и так далее. Раньше я глотал газетные и телевизионные сообщения с разинутым ртом, но, поработав в детективном бюро, во многом стал разбираться получше.

Как бы то ни было, одно лишь произнесенное имя Дурманова убедило нас, что ситуация и впрямь может быть серьезной.

— Да, это весомый довод, — усмехнулся Игорь. — А теперь, если можно, поподробнее. Как вы связаны с Дурмановым, что навело вас на мысль, что вслед за ним жертвами можете стать и вы. Но прежде всего — почему вы решили обратиться именно к нам.

— На последний вопрос ответить легче всего, — сказа Студнев. — Ведь вы филологи, из старой гуманитарной «тусовки». У нас много общих знакомых — в том мире, который вы, так сказать, покинули. Стоило мне заикнуться, что мне нужна консультация юриста, а лучше, детектива — и вспомнили про вас.

— Кто именно? — Игорь любил конкретность и точность.

— Такой Павел Медунин. Ну, ваш однокурсник, который сейчас стал таким известным журналистом. У него нюх на интересные темы, и, когда мы с ним познакомились — на радио «Русский стиль», куда нас пригласили, чтобы порасспрашивать о том, что такое шаманство, и заодно прокрутить мою новую «авангардную» музыку — хотя «авангардной» её можно назвать лишь условно, она опирается на старинные мелодии народов Тибета и Памира, обладающие совсем особым звучанием — а Медунин готовился к выходу в прямой эфир, с очередным скандальным обозрением по поводу последних громких дел…

— Понимаю! — Игорь рассмеялся не дав Студневу договорить. — Павлик впиячился в вас так, что не оторвешь, учуяв, что шамана и авангардного музыканта можно хорошо «подать» и «продать». Естественно, он готов был оказать вам любую услугу, лишь бы вы не ускользнули из его рук. Да, теперь понятно. Перейдем ко главному. Откуда в вашей жизни взялся Дурманов? Почему вы считаете, что его смерть может и вам аукнуться?