Смертельно безмолвна

– Вот, значит, как.

– Послушай, – я придвигаюсь ближе к отцу, – я идиот, и мне очень жаль. Прости, что испортил вам день. Дни. Я исправлюсь.

– На днях ты был совсем разбит, Мэтт, – нехотя шепчет отец и отворачивается. Он со всей силы сжимает подлокотник дивана. – Ты напугал меня.

– Я сорвался.

– У тебя уже было такое, когда…

– Я знаю, – тверже повторяю я, – обещаю, что постараюсь измениться.

– Перестанешь пропадать?

– И не буду нарываться на неприятности. – Отличное обещание, которое я вряд ли смогу выполнить. Так держать, Мэтт! – Я даже схожу с вами завтра в церковь.

Вот это уже лучше. Отец удивленно вскидывает брови.

– Серьезно?

– Да. Послушаю проповедь, встану на путь истинный.

– Шутишь.

– Немного. – Я усмехаюсь, но затем быстро беру себя в руки. Норин и Джейсон были близки, а потом наша жизнь отняла у них это, отняла у них связь. Я не хочу потерять отца. Так трудно ощущать себя одиноким! Я и не догадывался, что так сильно нуждаюсь в своем папе. – Я больше не хочу подводить тебя, пап.

– Ты не меня подводишь, Мэтт. Ты подводишь себя.

– Я исправлюсь.

– Посмотрим. – Отец медленно поднимается с дивана, выключает телевизор и горько усмехается: – Что ж, ты дома. Я могу спокойно идти отдыхать.

– Ты волновался? – удивляюсь я, и папа кивает.

– Конечно, Мэтт. Я всегда волнуюсь, когда тебя нет рядом.

Он уходит, я слежу за ним. Он волнуется, значит, ему не все равно. Значит, он все еще мой отец. Я рад, что мы поговорили.

Приходить в церковь с разбитым лицом – плохая идея. Все пялятся на меня, словно я нацепил на голову мусорный пакет. Но мне наплевать. Главное, отец немного успокоился. Он до последнего не верил, что я пойду с ними на службу. Да я и сам не верил. Но утром невозмутимо надел джинсы, свитер, замотал шею шарфом, ведь на ней красовались синие, даже пурпурные следы от пальцев Ариадны, и спустился вниз. Долорес удивилась, но, как умная женщина, которая иногда в ней просыпается, промолчала.

В церкви воняет травами. Ладан, что ли? На самом деле этот запах ассоциируется у меня с опасностью. В последний раз я дышал им, когда выносил из подвала сумасшедших фанатиков Ари с кровоточащими ранами по всему телу.

Едва мы садимся на скамью, я замечаю Джиллианну. Она подзывает меня рукой, вид у нее недовольный и какой-то растерянный. Я не хочу подходить к ней. Но что-то мне подсказывает: если я не встану, она сама пришвартуется рядом, и тогда придется выслушивать претензии в компании с отцом и Долорес. Этого я допустить не могу.

– Там Джил, – отрезаю я, посмотрев на папу, – я подойду к ней на минуту.

Он кивает, и я поднимаюсь со скамьи. Правда, поднимаюсь с болезненным стоном.

С таким же болезненным видом я бреду к колонне, за которой стоит Джиллианна.

– Что с тобой? – взволнованно шепчет Джил и касается ледяными пальцами моего подбородка. Я отворачиваюсь. – Что случилось?

– Ничего. – Искоса гляжу на нее. – Все отлично.

– Ты еле стоишь.

– Я в курсе.

– Поэтому ты не пришел вчера? – Ее голубые глаза вспыхивают пониманием. – Мы ведь переживали, я ждала, что ты позвонишь или напишешь.

– Я не захотел, – честно признаюсь я, потому что мне уже осточертело сочинять отговорки.

– Не захотел или не смог?

– Ты слышала, что я сказал.

Девушка в недоумении вскидывает брови и выпрямляет спину. На ней белая кофта, в которой она пришла на наше первое свидание. Я смотрю на эту кофту и думаю, что эта одежда из другой жизни.

– Ты же не всерьез, – звонко восклицает Джил. – Ты ведь шутишь. Правда?

– Нет. Не шучу.

– Черт возьми, Мэтт!

– Разве тебе можно ругаться?

– Ты еще и издеваешься? – охает она, прикладывая ладонь к груди. – Что с тобой происходит? Ты ведь пришел ко мне домой, сам пришел.

– Я ошибся. Сглупил.

– Нет-нет, Мэтти, ты поступил верно, слышишь? Верно, я точно знаю.

– Я должен извиниться перед тобой. Я поступил так некрасиво, и мне жаль. Меньше всего на свете мне хотелось причинить тебе боль. Но… чего только в жизни не случается. Клянусь, я поплатился за свой плохой поступок. Поверь мне. Поплатился сполна. И ты… – Дышать становится трудно, я запинаюсь, а в глазах Джил появляются слезы. – Прошу, не плачь, пожалуйста.

– А как же твоя миссия? – шипит она, ткнув в меня пальцем. – Ты все бросишь!

– Какая миссия?

– Господь выбрал тебя!

– Бога я не видел, но видел Дьявола, Джил, видел, что он делает!

– Ты продал душу! – убежденно заявляет она. А я щурюсь и отворачиваюсь, потому что смотреть на нее невыносимо. Вдруг это я виноват в том, что она стала «такой»? Вдруг это я спровоцировал ненависть, набожность, ярость?.. Джиллианна всегда была милейшей девушкой. А сейчас на меня смотрит сумасшедшая фанатичка.

– Папа ждет меня, – устало выдыхаю я. – Мне пора.

– А что я скажу своему папе? – звонким голосом спрашивает она. – Ты обманул нас!

– Вы сами себя обманываете, Джил. Убийство – это не выход и не способ.

– А как избавляться от грешников?

– Перечитайте Библию. Серьезно. Ты говоришь чушь.

– Не смей так разговаривать со мной! – сердито вскрикивает она. – Тебе лишь нужно было выполнить два поручения. Два! И все. И мы избавились бы от ведьмы.