Смертельно безмолвна

На самом деле я удивлен, что так привязался к этому очкастому парню. У него ведь явно не все дома. Но я волнуюсь, переживаю и веду себя как его мамочка.

Решительно открываю дверь в комнату Хэрри и замираю на пороге, увидев пустую постель. В груди у меня холодеет, сосредоточенно осматриваюсь, изучаю разбросанные на столе вещи, раскрытый портфель под кроватью, брошенный на стуле телефон. Непохоже, что Хэйдан решил сбежать, ведь он не взял с собой ни одной нужной вещи.

Неожиданно я улавливаю в воздухе странный звук – звук тихого и неровного дыхания. Хмурясь, перевожу взгляд на высокий шкаф с деревянной жалюзийной дверью, переношу вес с одной ноги на другую и настороженно прислушиваюсь. Если демоны вдруг решили, что выпрыгивать из шкафов – великолепная идея, позаимствованная почти из всех фильмов ужасов, я умываю руки. Это даже не страшно. Это глупо! Тем не менее здравый смысл советует мне подхватить с пола биту, которую мой отец вручил Хэйдану на случай, если тот вдруг подастся в спорт, но которую Хэрри упорно брал с собой в лес, когда выслеживал ведьм и прочую нечисть. Я сжимаю биту и крадусь к шкафчику, а затем резко дергаю на себя дверцу.

– Хэрри? – Руки безвольно падают, я округляю глаза, когда вижу брата, забившегося в угол темного шкафа. – Что ты… что ты делаешь?

Откидываю биту, приближаюсь к Хэйдану и кладу руки на его трясущиеся плечи. Я давно не чувствовал ничего подобного: стыд и страх одновременно. С одной стороны, мне неприятно видеть брата сломленным и потерянным, совершенно отстраненным, будто бы у него совсем нет сил бороться. Но, с другой стороны, мне становится страшно: а что, если ужас так прочно засел в его мыслях, что он больше никогда не станет прежним?

– Хэрри, какого черта ты сидишь в шкафу? – Брат не поднимает голову, шатается от несуществующих порывов ветра и кусает губы. – Я серьезно, это странно, слышишь?

– Тут лучше, – едва слышно отвечает он, а я замираю.

Он ответил, вымолвил два слова, не заикаясь, не шепча. Мне вдруг становится так паршиво и приятно одновременно, что я пугаюсь своих эмоций. Наверное, я схожу с ума.

Сажусь рядом с братом. Хэрри заметно расслабляется.

– Я тут ездил с Джейсоном в логово цыган утром, пытался узнать что-нибудь об Ари. Не могу сказать, что поездка оказалась плодотворной. Но мы определенно сдвинулись на пару сантиметров. Например, ты знал, что Джейсон оборотень? – Улыбаюсь и с удивлением отмечаю, что Хэйдан морщит потный лоб. Любая реакция сейчас важна! – И я тоже удивился, но уверен, ты бы еще и был счастлив. А я перепугался. Но… – запинаюсь я, – …там произошло много страшных вещей. Ари едва меня не убила. Она на себя совсем не похожа, Хэйдан. А еще, оказывается, есть зеркало, в котором отражаются только всякие ублюдки и демоны. Так вот, я там тоже отразился.

Усмехаюсь и замолкаю. Мне так тошно. Я собирался об этом не думать, но только и делаю, что раз за разом прокручиваю в голове эти мысли.

– Мне не хватает твоих шуток, – едва слышно шепчу я, рассматривая темные дверцы шкафа, сжимаю кулаки, словно это соединяет меня с реальностью, не дает уйти в себя и остаться в глубинах фантазии навечно. Что делать? Какой план?

Я неуверенно оборачиваюсь и вижу, что Хэйдан смотрит на меня. Очки он не надел, оттого глаза у него совсем другие, более яркие и живые. Он не произносит ни слова, а мне вдруг становится легче. Словно он все-таки рассказал очередной анекдот или сморозил для меня – специально, по заказу – полную глупость. Я криво улыбаюсь и киваю:

– Пойдем! Нам пора собираться. Мы переезжаем к Ари на время.

Брат ничего не отвечает, послушно выползает из шкафа. Правда, не так уверенно, как мне хотелось бы, но все же. Хэрри обхватывает плечи, смотрит по сторонам и поджимает губы, будто бы ожидая угрозы, нападения. Я волнуюсь за него.

– Перестань, все в порядке! – Я хмурюсь. – Не думай ни о чем плохом, хорошо? Ты собери вещи, а я схожу в душ. На мне чужая футболка, да и лицо все в дряни какой-то.

Хэйдан, как мне кажется, кивает, и я быстрым шагом направляюсь к себе в комнату.

Принимаю душ, смываю с лица и с шеи кровь. Ссадины горят под напором воды, и я стискиваю зубы, оперевшись лбом о запотевший кафель. Гляжу на розовые потоки под ногами и громко сглатываю, невольно окунаясь в свое прошлое. Я помню запах крови очень хорошо. Было время, когда я каждый день приходил домой в подобном состоянии, и мне приходилось выползать из душевой почти без сознания… Однако тогда все было проще, если честно. Тупая боль не позволяла мне жить нормально. Мама умерла, и я думал, что предам ее, если начну есть, спать или даже дышать. Сейчас боль смешалась со многими чувствами: с виной, ответственностью и страхом перед неизвестным. Сейчас я понимаю, что от меня многое зависит, и это невероятно раздражает.