Кейт с трудом подавила желание его задушить. Если на время забыть о проблемах, инструктор по боевым искусствам, сложенный как Рэмбо, мог оказаться полезным. Она ощущала легкое покалывание во всем теле, и внутреннее чувство подсказывало ей, что такой момент может наступить очень скоро.
– Мы не должны здесь находиться.
Кейт прикусила губу и огляделась по сторонам, пытаясь понять, что же вызывает у нее такое сильное беспокойство.
– Никто не должен, – пропел Брэндон загробным голосом. – Эта земля проклята. У-у-у-у-и-и-и-о-о-о-о…
Кейт не обратила на него ни малейшего внимания, хотя он был прав. В прошлом округ Рэндольф считался самым богатым в Алабаме. Но этому пришел конец, когда местные жители заставили женщину из числа коренных американцев закрыть лавку, которой она владела, и ступить на Дорогу слез[85]
.–
Кейт резко обернулась, когда услышала имя, произнесенное едва различимым шепотом; такое же, как и имя города призраков, в котором они сейчас находились. Довольно жестоко называть город в честь женщины, изгнанной из него без всякой на то причины.
–
– Вы слышали? – спросила Кейт у своих спутников.
– Что? – Джейми проверил камеру для ночной съемки. – Ничего не вижу.
Что-то так сильно ударило Кейт в грудь, что она невольно отступила на шаг назад. Ее друзья и лес исчезли, и она неожиданно оказалась в старой лавке, где запах сосновых досок, из которых были сделаны стены и пол, мешался с ароматом специй и муки. Но сильнее всего пахли куски мыла, разложенные на прилавке.
Женщина из числа коренных жителей с заплетенными в косу и уложенными вокруг головы волосами выравнивала банки, стоявшие на прилавке, в то время как более молодая беременная женщина с такими же, как у нее, чертами лица прислонилась к его противоположному концу.
Кейт потрясло их абсолютное сходство вплоть до черных волос и высоких бровей.
Молодая женщина, ее звали Элизабет – Кейт не знала, откуда ей известно ее имя, – засунула руку в одну из стеклянных банок и вытащила кусочек лакрицы.
– Они заставят тебя уехать, Лу. Я слышала, как они об этом говорили.
Луина фыркнула, отмахнувшись от предупреждения сестры, закрыла крышку и убрала банку подальше от нее.
– Наш народ жил здесь задолго до них, и мы тут останемся даже после того, как они уйдут. Поверь мне, Лиззи.
Элизабет проглотила кусочек лакрицы.
– Ты разве не слышала, что они сделали с чероки в Джорджии?
– Слышала. Но чероки не крики. Наш народ очень силен.
Элизабет вздрогнула и положила руку на огромный живот, когда в нем шевельнулся ребенок.
– Он начинает нервничать всякий раз, когда я думаю о том, что тебя могут заставить уйти отсюда.
– Так не думай. Ничего такого не произойдет, по крайней мере не было на моей памяти.
– Кейт!
Кейт подскочила на месте, когда Джейми возник прямо у нее перед носом.
– Ч-что?
– Ты здесь? На пару секунд ты будто отключилась.
Кейт заморгала и тряхнула головой, чтобы прогнать образы, такие четкие и живые, что ей казалось, будто она чувствует запах лакрицы, которой лакомилась Элизабет.
– Где находилась старая лавка, о которой вы говорили?
– Понятия не имею, – пожав плечами, ответил Брэндон. – Мы не смогли найти никаких сведений, кроме того, что она принадлежала женщине из числа коренных американцев и что город назвали ее именем. А что?
У Кейт возникло дурное предчувствие, что они стоят как раз на месте той самой лавки. У нее не было никаких доказательств, кроме ощущения, что это так, и холодка, поселившегося внутри.
На самом деле от когда-то богатого, процветающего городка не осталось ничего, кроме крестов на старом кладбище и указателя, сообщавшего: «Луина, штат Алабама».
Кейт еще не до конца осознала, что произошло, когда снова увидела своим мысленным взором Луину. Она стояла в нескольких футах от девушки, слева от Кейт, рядом с фургоном, заполненным припасами и деньгами, которые смогла взять с собой. Разъяренная Луина плюнула на землю и обратилась на языке племени криков к мужчинам, отобравшим у нее дом и лавку и заставившим покинуть родные места.
Кейт догадалась, что это язык племени криков, которого она не знала, однако все понимала, как будто слова прозвучали на английском.
– Я проклинаю землю и всех, кто здесь живет. За то, что вы сделали со мной… за жестокость, с которой обращались с другими, моя лавка никому из вас не принесет денег, а через десять лет после того, как моя сестра перейдет в иной мир, от вашего города останутся только могилы.
Шериф и его помощники, которым приказали проводить Луину от ее дома сюда, рассмеялись ей в лицо.
– Перестань, Луина. Это не имеет никакого отношения лично к тебе.
– Не имеет. Зато, можете не сомневаться, коснется вас. – Она наградила их гневным взглядом. – Никто не вспомнит о том, что вы жили на этом свете, зато мое имя, Луина, останется в памяти, и оно расскажет, как жестоко вы со мной поступили.
Один из помощников шерифа вышел к ним из-за фургона.
– Луина, неужели это все твое имущество? – сурово хмурясь, спросил он.
Ядовитая усмешка искривила губы Луины.
– Я не могу забрать все свое золото.