Смертельно опасны

– Хотелось бы мне… чтобы мы хоть что-то сделали, – выдавил из себя Джейми. Они не разговаривали с тех пор, как вышли из Le Poulet Gai. Они прошли до самого конца улицы, свернули в переулок и в конце концов зашли в небольшую и довольно тихую таверну. Там были Хуанито и Рауль, игравшие в кости с местными, но Иэна и Джейми они едва удостоили взглядом.

– Не знаю, что мы могли бы сделать, – рассудительно сказал Иэн. – В смысле мы могли бы разом навалиться на Матье и слезть с него инвалидами. И ты знаешь, что это послужило бы началом тотальной свалки со всеми остальными. – Он заколебался, искоса глянул на Джейми и снова уставился в чашку. – И… она ведь была проституткой. Я хочу сказать, она не была…

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – оборвал его Джейми. – Да, ты прав. И для начала: она сама пошла с ним. Бог знает, что он сделал, чтобы так ее разозлить, но выбирать было из чего. Хотел бы я… А, да ну на хрен. Поедим?

Иэн мотнул головой. Разносчица принесла им кувшин вина, оценила друзей быстрым взглядом и решила, что внимания они не стоят. Вино было терпким, обдиравшим все нёбо, но вкус у него оказался приличный, даже при запахе смоляных паров, и водой оно было разведено не слишком. Джейми пил большими глотками и быстрее, чем он обычно это делал; его кожа зудела, чесалась и пощипывала, и юноша хотел побыстрее избавиться от неприятного ощущения.

В заведении было несколько женщин, не слишком много. Джейми подумал, что проституция, вероятно, не слишком доходный бизнес, судя по виду этих несчастных существ, оборванных, неухоженных и почти беззубых. Может, то, чем им приходится заниматься, так истаскало их… Он отогнал от себя эти мысли и, увидев, что кувшин пуст, дал знак разносчице принести новый.

Хуанито издал радостный возглас и сказал что-то на ладино. Взглянув в его направлении, Джейми увидел, как одна из проституток, скрывавшаяся в тени, скользнула на свет и, наклонившись, поцеловала Хуанито, пока он собирал выигрыш. Джейми фыркнул, пытаясь отогнать ее запах: она прошла слишком близко, и он почуял вонь застарелого пота и дохлой рыбы. Александр рассказывал ему, что такую вонь издают немытые гениталии, и он этому верил.

Он вернулся к вину. Иэн не отставал, они шли вровень, чаша за чашей, и, возможно, по той же самой причине. Его друг обычно не бывал раздражительным, но если всерьез выходил из себя, то оставался в таком состоянии до рассвета – хороший сон снимал дурное настроение, но до тех пор его лучше было не трогать.

Он искоса взглянул на Иэна. Он не смог бы рассказать Иэну о Дженни. Он просто… не смог бы. Но не мог и думать о ней, оставленной в Лэллиброке… может быть, бере…

– О Боже, – сказал он едва слышно. – Нет. Прошу тебя, нет.

– Не возвращайся, – сказал Муртах и явно говорил всерьез. Что ж, он вернулся бы – но пока не время. Это не помогло бы его сестре: вернись он сейчас, он привел бы за собой Рэнделла и красных мундиров прямо к ней, как мух к трупу свежеубитого оленя… Ужаснувшись, он покачал головой, поспешно отгоняя эту аналогию. Все дело было в том, что его тошнило от стыда, когда он думал о Дженни, и он пытался не думать – и стыд еще больше грыз его от того, что ему это удавалось.

Взгляд Иэна был прикован к одной из шлюх. Старая, как минимум тридцати лет, но почти все ее зубы были на месте, да и выглядела она чище остальных. Она флиртовала с Хуанито и Раулем, и Джейми подумал, имела бы она что-нибудь против, узнав, что они евреи. Возможно, проститутка не может позволить себе быть слишком разборчивой.

Его предательский ум тут же нарисовал ему картину его сестры, вынужденной идти по этой жалкой дорожке, чтобы как-то прокормиться, заставлять себя брать любого мужчину, который… Матерь Божья, что стали бы делать люди – арендаторы, слуги, – узнай они, что произошло? Разговоры… Он крепко зажмурился, надеясь воспрепятствовать воображению.

– А эта не так уж плоха, – задумчиво сказал Иэн, и Джейми открыл глаза. Проститутка склонилась над Хуанито, потирая своей грудью его бородавчатое ухо. – Если она не испытывает неприязни к евреям, то могла бы…

Кровь бросилась Джейми в лицо.

– Если у тебя имеются хоть какие-то мысли о моей сестре, ты не будешь… не будешь пачкаться с первой попавшейся французской шлюхой!

Иэн побледнел и тут же покрылся краской.

– О, вот как? А если я скажу, что твоя сестра того не стоит?

Кулак Джейми врезался ему в скулу, и он полетел назад, перевернув лавку и ударившись о соседний стол. Джейми даже не заметил этого, адская боль в его кисти полыхала огнем и серой от разбитых в кровь костяшек – и выше, до самого плеча. Он раскачивался вперед и назад, зажав разбитую руку между бедрами и матерясь на трех языках.

Иэн, согнувшись, сидел на полу, держась за скулу и коротко и прерывисто дыша ртом. Через минуту он выпрямился. Его глаз уже опух, и слезы стекали по впалой щеке. Он встал, медленно качая головой, и поставил лавку на место. Потом сел, поднял свою чашу и сделал большой глоток, продавив вино внутрь и резко выдохнув. Он взял платок, который Джейми протянул ему, и приложил к глазу.