Смертельно опасны

– Только не говори, что на нем есть приложения, посвященные серийным убийцам, – немного нервно сказала я.

– Я их погуглила, и да – ты оказалась права: и Эйлин Уорнос, и Тед Банди были казнены в тюрьме штата Флорида. С разницей в двадцать лет. Он получил электрический стул, а она смертельную инъекцию. Но тем не менее. – Сестренка подняла на меня глаза. – Думаешь, что-то не то с Флоридой?

– Понятия не имею, но очень хотела бы, чтобы ты не занималась этим на моем айпаде, – сказала я, забирая у нее аппарат. – Гугл никогда не держит информацию при себе. Теперь меня, наверное, захлестнет вал спама с кровавыми фотографиями сцен убийств.

Она навострила уши, словно терьер на дичь.

– А что, можно достать такие фотки?

– Нет. – Я отодвинула айпад подальше от нее. – Я запрещаю это делать. Хватит с тебя криминального порно на кабельном ТВ.

– Кайфоломщица.

– Не ты одна мне это говоришь. – Я хихикнула. На экране телевизора финальные титры бежали снизу вверх со скоростью, не позволявшей их прочитать, на фоне нечеткой фотографии серьезного вида мужчины, вероятно, серийного убийцы. Внезапно по экрану побежали другие титры – с еще большей скоростью – на кроваво‑красном фоне. Внизу экрана появилась надпись: далее в программе – Беспощаднее, чем мужчины – Дамы-убийцы.

Скорчив недовольную физиономию, я посмотрела на сестру, которая размахивала пультом, скалясь как сумасшедшая или, может, как женщина-убийца.

– Ну, хватит. По-моему, один из киноканалов дает «Красный рассвет»? – Я сжимала и разжимала кулак. – «Росомахи»?[99]

Глория закатила глаза.

– Как насчет чего-нибудь, что мы не смотрели уже базиллион раз?

– А базиллион – это сколько? – спросила я.

– Столько, сколько звезд во Вселенной, или столько раз, сколько ты уже смотрела «Красный рассвет», никто не знает наверняка. – Она кивнула в сторону айпада, лежавшего на моем колене. – Тебя уже не волнует спам с криминальными сценами?

Я слегка покраснела.

– Бродила по Интернету с автопилотом, – сказала я, что было полуправдой или полувраньем, как посмотреть.

– Ну конечно, тебя же совсем не интересует это кровавое барахло!

– А ты могла бы бросить попкорн в микроволновку, – сказала я. – В кухонном шкафу, кажется, остался один пакет.

Она скорчила гримасу наигранного ужаса.

– Это барахло не убьет твой аппетит?

– Если в передаче попадутся полезные советы, быть может, я убью тебя.

Как обычно, рекламная пауза была достаточно длинной, и Глория успела вернуться с большой чашкой попкорна со сливочным маслом до конца вступительных титров. Из программы следовало, что это марафон «Дамы-убийцы», эпизод за эпизодом до глубокой ночи. А после перерыва на телешопинг – с четырех до шести утра – ранние пташки смогут позавтракать со «Смертельными дуэтами: парами-убийцами».

«Дамы-убийцы» следовали привычной формуле, но с повышенной дозой мелодрамы. Дамы, о которых шла речь, все были как одна ненормальными, злобными, вывихнутыми, неестественными, холодными, расчетливыми, далекими от раскаяния, в то время как большинство их жертв были добрыми, беззаботными, доверчивыми, щедрыми, открытыми, честными, симпатичными, простыми и вообще такими замечательными друзьями, о которых можно только мечтать. За исключением нескольких, выпадающих из этого ряда – необразованных, тупых, незрелых баламутов, дерганых, вредящих себе во всем, или просто тотальных неудачников, среди которых иногда попадался бывший зэк с впечатляющим списком отсидок (ни у кого никогда не бывало короткого списка).

Между всплесками торопливого дикторского текста и неизменно монотонными монологами детективов встречались кусочки реальной информации, большинство из которых для меня оказались новинкой. Начнем с того, что я вообще знала очень мало обо всем этом, – единственной известной дамой-убийцей, которую я могла вспомнить помимо, Эйлин Уорнос, была Лиззи Борден. Дамы-убийцы были гораздо интереснее, чем их мужские аналоги. В отличие от мужчин, которым удовольствие доставляла власть над другими, дамы-убийцы были нацелены на то, чтобы преступление сошло им с рук. Они тщательно все планировали, примерялись к своим жертвам и ситуациям, выжидая удобного момента.

Кроме того, они были мастерами – точнее, мастерицами – камуфляжа, не без помощи неосведомленного общества, которое даже в наши небезопасные времена видит в женщине мать и кормилицу, но никак не убийцу. В свободное от преступлений время многие из дам-убийц были медсестрами, терапевтами, сиделками, бэбиситтерами, ассистентками и даже учительницами (вспоминая своих учителей, я легко в это верила).

В конце концов я задремала и проснулась, когда шел повтор первого из просмотренных мно1 эпизодов. Разбудить Глорию не представлялось возможным, и я накрыла ее покрывалом, которое связала мама. Потом словно бес толкнул меня под ребро – я сунула ей под руку подушку с запиской, гласившей: «Это подушка, которой я тебя не задушила. Доброе утро!» И, шатаясь, побрела к своей кровати.