Смертельное фрикассе. Убийство по лионскому рецепту

— В зале свободного слова, например, помнишь, я тебя попросила фотографировать те узоры на коврах, это потому что я их уже видела…

— Где?

— На оторвавшемся листке из блокнота, который я нашла в комнате Тетушки Адель.

19

На следующее утро, покидая гостевой домик, Лора и Пако тепло поблагодарили Ватсонов за батские булочки, которые те подсунули в их багаж. Из-за репортажа им предстояло покинуть Эсперак на целых два дня, и Маргарет решила, что просто обязана обеспечить своих постояльцев довольствием (по крайней мере сдобой) для грядущих завтраков.

По дороге в Перигё Лора напомнила фотографу их расписание на день.

— Оно очень плотное, но у меня нет выбора. Нас ждут в трех различных ресторанах. По понедельникам они обычно закрыты, но там захотели организовать дегустацию частным порядком. Начнем с «Крупинки соли». Шеф, Ален Банье, раньше работал в «Королевском винограднике» в Сент-Эмильоне. Он предлагает «рыночную кухню» и отдает предпочтение морепродуктам.

— Как, в меню нет утки с грибами? — удивился Пако.

— С его меню «море — суша» можно позволить себе абсолютно все! Не знаю, что он готовит сегодня, это будет сюрпризом. Затем направимся в «Главный». Это название ресторана, — сочла нелишним уточнить журналистка. — Я попросила Эрика Видаля приготовить его знаменитого голубя с драже в виде капелек крови, потому что еще никогда его не пробовала. А закончим совсем рядом с Перигё, в «Гусенке». Ресторан и гостиница расположены в очень красивом ренессансном замке, зал на нижнем этаже просто грандиозен, должно быть, больше четырех метров в высоту и больше двадцати метров в длину! Ты будешь развлекаться, а я тем временем возьму интервью у шефа, Сирила Хэберленда.

— Любопытно взглянуть. А в этих трех ресторанах обычная программа съемок: блюдо, шеф, место?

— Точно. Затем прогуляемся по Перигё, пополним портфолио города.

— Архитектура интересная?

— Более чем! Посмотрим музей галло-римской культуры «Везунна»[22]. Это работа архитектора Жана Нувеля. Что-то воздушное на руинах римской виллы. Там ходят по перекинутым над ней мосткам.

— Супер! Мы его посетим?

— К несчастью, нет. Он по понедельникам закрыт. Что досадно, поскольку у меня сохранились о нем чудесные воспоминания. Я попала туда как-то вечером, на коктейль во время МСКГ.

— Во время чего?

— Это Международный салон книг для гурманов. Оказалась в одной компании с двумя писателями-детективщиками и сценаристом комиксов. Мы весь вечер прохохотали!

— А потом?

— Потом шатались по кварталу Пюи-Сен-Фрон среди глинобитных и деревянных домиков и особняков с резными фасадами. Ты тоже полюбуешься крепостными зубцами, восьмиугольными башнями и, конечно, знаменитым собором Сен-Фрон. Его называют «перигорской базиликой Сан Марко», из-за византийского влияния в его архитектуре. Вот увидишь, он великолепен.

Обход провели бегом, и около четырех часов пополудни Лора и Пако наконец осознали, что у них все-таки осталось свободное время, чтобы хоть немного посмотреть город до вечерней встречи. Они направились к перигорскому Музею искусства и археологии, надеясь найти его открытым. Однако по мере приближения к бульвару Турни до них донесся смутный гвалт. Какие-то люди выкрикивали в мегафоны лозунги, правда, слова разобрать было невозможно. Они двинулись на голоса и вскоре оказались у местной префектуры. Там по тротуарам улицы Поль-Луи-Курье вышагивала гротескная процессия — человек двадцать манифестантов, вырядившихся в футболки с надписью «Нет Насильственному Откорму!», сделанной через трафарет. На превращенном в портшез стуле, который держали четыре дюжих молодых человека с внушительными плечами, была выставлена напоказ женщина, руки-ноги которой были связаны веревкой, а голова запрокинута назад. В ее открытый рот была вставлена воронка, а от уголков рта до груди тянулась тонкая струйка красной краски, неожиданно превращаясь в нарисованный поток крови.

— Надо же, она все-таки это сделала! — заключила Лора, глядя на проходящий мимо кортеж.

— Кто?

— Видишь ту маленькую брюнетку, которая раздает листовки? Это Манон Бюрла. Мы встречались с ней в «Шести Столпах».

— Я ее узнал, — подтвердил Пако. — Она еще была в Вильфранш-дю-Перигоре, на грибном рынке. А что за бардак они тут устроили?

Молодая мама, возвращавшаяся из парка Гаменсон со своей дочуркой в коляске, ускорила шаг при виде листовок, которыми размахивали манифестанты. На них были воспроизведены фотографии умирающих, агонизирующих в своих тесных клетках уток, чтобы шокировать впечатлительных прохожих.

— Сомневаюсь, что это найдет тут понимание, — рассудила Лора. — Ведь разведение уток так глубоко вошло в традиции Юго-Запада. А теперь еще вместе с French Paradox появился добавочный аргумент — «здоровье»…

— А это что за штука? — спросил Пако.