Смертельное фрикассе. Убийство по лионскому рецепту

И фотограф игриво последовал за Сесиль, подражая театральной угодливости официантов из больших ресторанов. Поставив себе на предплечье две тарелки, он ринулся на кухню с криком: «Поберегись, горячее!» В столовую донесся звон бьющейся посуды, вырвавшееся по-испански ругательство, затем сожаления и неуклюжие извинения, пытавшиеся сойти за дипломатичные, которые виновник мямлил по-французски. Бархатные брючки Сесиль, а также плиточный пол были заляпаны соусом тажина и остатками овощей, скользившими вниз по ткани. Пако был энергично отправлен обратно в гостиную, и Сесиль твердо попросила, чтобы ее не беспокоили ни под каким предлогом. Ей предстояло в одиночку устранить ущерб, и она желала немного спокойствия, чтобы сосредоточиться на продолжении.

Ее муж встал из-за стола, включил телевизор и пригласил гостей присоединиться к нему: «В такие моменты, — сказал он вполголоса, — лучше сделать так, чтобы о тебе забыли». Сконфуженный Пако опустился на один из диванов рядом с журналисткой, которая время от времени бросала на него мрачные взгляды.

Специальная передача была посвящена карьере Жуниньо. В смонтированной подборке показали Топ 20 самых невероятных штрафных ударов, которые прославленный игрок пробил, играя за лионский «Олимпик».

— Для типа, который бьет без помощи рук, он довольно одарен, — прокомментировала Лора.

Пако не осмелился ответить, все еще стыдясь за свою неуклюжесть. Что касается Франжье, то он уже не слушал своих гостей.

— Да этот малый настоящая пушка! — продолжила журналистка. — У него очень красивые глаза, страшно сексуальные губы, довольно круглые и весьма крепкие ягодицы, широкоплечий и мускулистый торс, мощные руки…

— Он женат, у него три дочери и вообще живет в Бразилии, — прервал ее фотограф.

— Ничего такого, что помешало бы просмотреть все меню! Впрочем, остальные тоже неплохо сложены… Но у них нет такого лица, такого взгляда. В нем есть что-то неиспорченное, ни малейшей червоточинки!

— В бразильском клубе «Васко да Гама», куда он перешел, чтобы закончить свою карьеру, ему платят всего двести шестьдесят евро в месяц, едва больше, чем минимальная зарплата, чтобы финансово не подвергать его опасности…

— Джентльмен с телом, о котором можно только мечтать. Обожаю его.

Теперь брали интервью у тренера лионского «Олимпика», который заодно прокомментировал и архивные видео, показывающие исключительные достоинства «маэстро штрафного удара». Слышно было, как он восторгался этим знаменательным матчем и отмечал «прекрасное возвращение Жуниньо».

— А почему «возвращение»? Он куда-то уходил?

— Лора, это просто невыносимо! — бросил Пако с раздражением.

— Я просто интересуюсь, вот и все…

Тем не менее журналистка с искренним интересом выслушала похвалу лучшему игроку 2009 года, забившему гол в конце своей последней игры за лионский «Олимпик», который заодно стал его сотым голом. На трибунах и на поле эмоции были вполне ощутимы. Клуб упрашивал его остаться у них еще на год, и было очевидно, что игрок покидал Лион с сожалением. На скамьях стадиона «Пацаны-Плохиши»[94] нерушимо верные болельщики затянули гимн во славу капитана: Жуниньо, ла-ла, ла-ла-ла.

Лора и Пако услышали словно эхо в гостиной: это вернувшаяся с кухни Сесиль подхватила во весь голос слова песни. Затем она подала под их ошеломленными взглядами четыре глазированных «купола» — полукруглых пирожных с шоколадным покрытием, начинкой из кофейного крема и донышком из имбирного печенья «спекулас»[95]

.

— В чем дело? Я что, обязана любить только оперу? — спросила она, смахнув слезу с уголка глаза.

21

Во взятом напрокат японском седане пахло новым пластиком. Это была одна из тех моделей, что начисто лишены обаяния и собственного характера: трехдверная, белого цвета с пастельной обивкой и электронными аксессуарами — столь же выпендрежными, сколь и ребяческими.

Пако вел медленнее, чем если бы был один. Он знал, что Лора терпеть не могла машины, и хотел ее поберечь, ловко и точно вписываясь в каждый поворот. И все-таки она получила водительские права благодаря невесть какому счастливому стечению обстоятельств, однако так ни разу ими не воспользовалась. Документ с тех пор был столь удачно «положен на место», что она даже не могла его отыскать. Чтобы передвигаться в случае надобности по Парижу, ей было достаточно метро, автобуса или прокатного велосипеда. Она редко позволяла себе поездки на такси. А что касается командировок, которые уводили ее за кольцо бульваров, то она полагала, что поезд и самолет были изобретены как раз для того, чтобы ими пользоваться, и не было никакой причины терять половину своей жизни, вцепившись в руль. Теория, конечно, была грубоватой, легкомысленной и чуточку снобистской, но она ею вполне удовлетворялась.

— Пожалуйста, Пако, ты не мог бы сделать потише?

Фотограф безропотно убавил звук, по-прежнему сосредоточенно глядя на линию горизонта. Через какое-то время Лора повернулась к нему и спросила своим самым обольстительным голосом, пытаясь скрыть сильнейшее раздражение: