Смертельные игры Пустоши. Стражница

Ровен Рональд Аверин поднялся, встретился взглядом с чёрными глазами той, кому только что принёс клятву верности. Сердце предательски дрогнуло, забилось в бешеном ненормальном ритме, — он уже и забыл как сильно изменилась Еля, в памяти уже много лет хранился образ нежной светловолосой и светлоглазой девушки из кулона, который он открывал в последнее время всё чаще и чаще.

С невероятным трудом Рональд оторвал взгляд от необычайно прекрасного лица Елении с чёткими, ставшими немного резкими чертами лица, перевёл его на императора, чей внимательный и проницательный взгляд уже давно почувствовал, — Майстрим Данери терпеливо ждал, когда он справится с собой.

Император благожелательно и чуть заметно кивнул, Рональд кивнул в ответ. За прошедшие годы они научились понимать друг друга, доверять тоже, не раз прикрывали друг другу спины, как-то он даже спас жизнь своему императору.

Мелькнула предательская мысль, а что если бы он тогда, на поле боя, когда сражались с эннийцами, не закрыл собой Майстрима Данери?.. Но Рон тут же выдернул её с корнем, как недостойную, коварную, унижающую его достоинство, и безжалостно выкинул.

Однако, видимо, что-то мелькнуло в его взгляде или тень какая прошла по лицу, так как Рон каждой клеткой мощного крепкого тела и каждой порой на коже ощутил — Майстрим Данери догадался о мелькнувшей лишь на мгновение мысли, — в интуиции и проницательности императора-эмпата он давно убедился.

Аверин почувствовал это по вдруг застывшему холодному жёсткому взгляду серых глаз, который проник в самый центр сердца, заморозив его на мгновение и тут же оставив в покое, — взгляд императора стал прежним — доброжелательным. Но Рональд давно узнал цену такого взгляда, — под внешним спокойствием и вот такой вот доброжелательностью Майстрима Данери, которыми он всегда отличался, давно скрывались железные нервы, крутой нрав и бескомпромиссность в принятии решений.

Рональд отошёл от трона, встал рядом с отцом и братом. Взгляд тут же нашёл Елению, которая принимала клятвы у остальных ровенов империи, и до конца церемонии намертво прилип к фигуре императрицы.

Только сейчас Рональд вдруг заметил, что вокруг Елении, словно лёгкая графитовая дымка, отсвечивающая от сотни бриллиантов, клубится тьма… А ведь она ему не казалась, неожиданно понял он, — тьма была настоящей, и все придворные, судя по выражениям их слегка растерянных лиц, её тоже видели.

Невольно Рон поёжился, передернул широкими плечами, — неожиданный и неприятный холодок пробежался по позвоночнику… Как же сильно изменилась та, которую он когда-то полюбил и решил, что его женой станет только она — «пустышка необыкновенная», волей судьбы ставшая одним из сильнейших магов империи.

Конечно, за прошедшие годы не менее изменился и он сам, благодаря эликсирам Оливара Варниуса став одним из сильнейших и ловких воинов империи. Кроме того, он научился-таки жить без той части сердца, которую навсегда отдал девушке из другого мира…

Когда он понял, что сможет прожить без Елении?

В первый раз ещё до событий в Тюрьме Пустоши, когда смирился с её выбором.

А после страшных и кровавых событий десятилетней давности, наверное, тогда, когда исчезла Дария, и он мог думать лишь о дочери и о том, как её найти.

И тогда, когда его жизнь находилась на волоске между жизнью и смертью, и его охватила страсть к нежданной спасительнице из Эннии — к Мирии, которая почему-то вместо того, чтобы его добить, решила спасти.

В те тяжёлые дни он совсем перестал думать о Елении, своём разбитом сердце, её исчезновении и о том, кто был в этом виновен.

Лишь когда Мирия решила открыть кулон, который он никогда не снимал, чтобы узнать, кто ему так дорог и всегда находился рядом с сердцем, он словно очнулся от непозволительно долгого затмения и остро осознал, что Еля так и не вернулась, и что с ней случилось, никто не знает.

Что он почувствовал тогда?

Прежде всего, боль. Неожиданно резкую, острую, пронизывающую. Отрезвляющую. Которая со временем притупилась, но больше никогда не отпускала. И огромную вину. Как он смог забыть о Елении, о том, что сейчас ей возможно плохо, страшно и одиноко?

Ещё охватило сожаление — о том огромном чувстве, напоминавшем беспощадный пожар, в котором он горел и сгорал долгие годы, и которого больше не чувствовал. А потом принятие очевидного — со временем пожар в груди превратился в скромный огонь, — тот, который зажигают раз и навсегда в храмах мира Арде, который невозможно потушить ни водой, ни дуновением воздуха и который ничего не сжигает вокруг, а лишь вселяет в сердца веру и надежду на чудо.

Ещё он почувствовал непривычную для себя беспомощность, ведь он ничем не мог помочь той, которая сейчас в этом очень нуждалась, которую обещал защищать.

Будучи правой рукой герцогини Мадлен Данери, Рональд понимал, что если Еления Огдэн вернётся, он одним из первых об этом узнает.

Иногда он подслушивал разговоры наместницы императора с Верховной Фурией и императором Ровении, поэтому знал, что проходил месяц, другой, год, пять лет, и ещё долгие годы с момента исчезновения Елении, а она не возвращалась.