Смертельные игры Пустоши. Узница (СИ)

— Для чего ты заявился к Елении в спальню и попросил Мадлен оставить вас?!

Игнорируя удивленные и озадаченные лица друзей, Майстрим попросил оставить его с дядей наедине.

Мик, Колин и Дан немедленно исполнили волю императора. Несмотря на дружеские отношения с Маем, боевики знали, когда нужно проявить послушание и тактичность. Особенно в те моменты, когда в голосе  друга появлялась подобная сталь.

Майстрим спокойным взглядом проводил высокие фигуры друзей, а потом пристально посмотрел в гневные глаза советника по безопасности. 

— Эдвард, неужели непонятно, зачем? Чтобы скомпрометировать себя и... её. И помешать заключению так нужного вам брака с принцессой, которую я не желаю видеть своей женой.

Герцог Данери опешил, с недоверием разглядывая невозмутимого племянника. Если бы ему на голову сейчас упал потолок, он не был бы так удивлён.

— Это шутка такая? — с трудом выдавил он из себя слова севшим непослушным голосом.

— Шутка? К твоему сожалению, нет, — взгляд племянника стал странным: холодным и чужим. На миг в нём мелькнуло что-то очень темное и опасное, но Данери не обратил внимание на последнее, решив, что показалось. Просто и он сам не в духе, и Май явно не в себе, если творит и говорит ТАКОЕ.

— Объяснись! — раздраженно потребовал Эдвард.

Черты лица императора застыли, словно восковая маска, серые глаза будто покрылись ледяной коркой.

Эдвард внутренне поразился. 

Что происходит? Чем Май так расстроен и из-за чего так разозлён?

— Как пожелаешь, дядя. Хотя, как император, я не обязан ни перед кем отчитываться. Даже перед тобой. Но ради былого уважения... — Май выразительно замолчал и поднялся с дивана, на котором до этого все это время сидел.

Он подошёл к панорамному окну покоев и встал к Эдварду спиной. Некоторое время в помещении стояло гнетущее, почти осязаемое, молчание, которое советник решился всё же прервать, поскольку поведению Майстрима он не находил объяснений.

«Былого уважения?.. Что случилось?» — тревожным молоточком забилось в мыслях советника. Пока ни малейшего подозрения у него не возникло.

— Былого? — уточнил Эдвард.

Коронованный племянник медленно обернулся. Всё-таки умение держаться так, что невозможно ничего прочитать на невозмутимом лице, это их семейная черта Данери. Даже холод и отчужденность Май спрятал.

— Два дня назад по потайному ходу, который соединяет мои покои и покои отца, я направился к нему, — у нас должен был состояться секретный разговор, о чём он знал, но ждал меня немного позднее. Так вот, когда я вошёл в его комнаты, то обнаружил, что в кабинете отца проходит душевная беседа... — Май сделал выразительную паузу, взгляд так и остался нечитаемым, — между двумя братьями.

Эдвард невольно прищурил взгляд и применил всё своё искусство владеть собой, чтобы не показать вдруг охватившее его нешуточное волнение.

Неожиданно... очень неожиданно...

Нет. Не может быть.

Только не это.

Если Май слышал их приватный разговор... это просто катастрофа. 

— Всё-таки ты был там, — глухо проговорил Эдвард, — а мы удивлялись, почему ты так и не пришёл, ведь отец ждал тебя.

 — Не знаю, почему я сразу себя не обнаружил, — Май слегка пожал плечами. — Отца и дядю я точно не собирался подслушивать... уверенный, что по отношению к таким близким людям это будет подлостью. 

Эдвард внутренне поёжился, уже полностью уверенный, что катастрофе быть.

— Но я затаился... Возможно, потому что услышал вдруг имя Елении и очень удивился, а потом уже вы рассказали столько интересного, что я не захотел вас прерывать — мне стало необходимо вас дослушать.

— И что же ты услышал такого, что сегодня решил скомпрометировать себя и Елению? — обманчиво  спокойным голосом поинтересовался герцог Данери.

— Ты надеешься, что я услышал не всё? — холодно усмехнулся Май, а в серых глазах, так похожих на глаза самого Эдварда, отразилось лишь презрение. Невозмутимость стала сходить с лица императора. — Не надейся. Я услышал более, чем достаточно. 

— Майстрим...

— Ваши методы... — император брезгливо поморщился, — чудовищны. Нет оправдания тому, что вы сделали. У меня есть одно определение вашему поступку.

— Майстрим... 

— Подлость. 

Голос императора замораживал. Он вновь отвернулся от Эдварда и стал смотреть в окно.

Советнику показалось, что фигура племянника по-настоящему окаменела, и он превратился в неподвижную статую. 

— Три года... я не мог ничего понять. Девушка, на которой я хотел жениться, и которая явно отвечала мне взаимностью, отказала мне... 

— Май, Еления тебе не подходит, — твёрдым и уверенным голосом произнёс старший Данери, уже полностью овладевший собой. — Она никогда тебе не подходила. Ты сам это прекрасно видел, поэтому всячески подавлял в себе симпатию к ней... Еля хорошая порядочная девочка, я прекрасно отношусь к ней, но посадить её на трон Ровении? О чём ты думал в тот момент, когда решил сделать ей предложение? Ты захотел сделать иномирянку-пустышку без соответствующих манер, знаний и воспитания, без древней магической родословной императрицей... Мы обязаны были вмешаться, чтобы не допустить этого.