Смертельный яд

Это была генеральная доверенность, согласно которой вся собственность миссис Рейберн передавалась в руки Нормана Эркхарта при условии, что он будет оплачивать ее текущие счета и ежегодно выдавать фиксированную сумму на расходы. Акт был датирован июлем 1920 года, и к нему прилагалось письмо, которое мисс Мерчисон начала поспешно читать.

«Эпплфолд, Уиндл, 15 мая 1920 года

Мой дорогой Норман, спасибо, мой милый мальчик, за твое поздравление и чудный шарф. Это очень мило с твоей стороны, что ты помнишь свою старую тетку.

Я решила, что теперь, когда мне уже за восемьдесят, пора полностью передать все мои дела в твои руки. Все эти годы ты и твой отец очень хорошо их вели, своевременно советуясь со мной относительно тех или иных инвестиций. Но теперь я настолько состарилась, что полностью утратила связь с современным миром и не могу уже претендовать на то, чтобы с моим мнением считались. К тому же я устала, и хотя ты всегда все разъяснял мне самым доступным образом, для меня уже и переписка непосильна.

Поэтому я решила доверить тебе свою собственность до конца своей жизни, чтобы ты имел полное право распоряжаться ею по собственному усмотрению и не должен был бы каждый раз со мной советоваться. К тому же, хотя пока я нахожусь в полном здравии и могу еще ясно мыслить, это счастливое положение вещей очень ненадежно. Меня может разбить паралич, мне могут взбрести в голову какие-нибудь глупости, как иногда случается с выжившими из ума старухами.

Поэтому я прошу тебя составить генеральную доверенность и привезти мне ее на подпись. Тогда же я распоряжусь относительно завещания.

Еще раз благодарю тебя за твое расположение.

Твоя любящая тетка

Розанна Рейберн».

— Ура! — чуть не вскрикнула мисс Мерчисон. — Значит, завещание есть! И этот акт тоже, наверное, важен.

Она снова перечитала письмо, пробежала глазами пункты акта, специально отметив, что Норман Эркхарт назывался единственным доверенным лицом, и, наконец, постаралась запомнить наиболее существенные разделы из списка ценных бумаг. Затем она положила документы обратно в том же порядке, закрыла ящик — закрылся он с легкостью необыкновенной, — отнесла его на место и вернулась к машинке как раз в тот момент, когда в кабинете снова появилась миссис Ходжес.

— Я только что закончила, миссис Ходжес, — радостно сообщила мисс Мерчисон.

— Да? — откликнулась миссис Ходжес, — а я не слышала машинки.

— Я делала записи от руки, — пояснила мисс Мерчисон. Она скомкала первую испорченную страницу показаний и бросила ее в корзину для бумаг. Потом достала из ящика правильно отпечатанную страницу, специально заготовленную для этой цели, приложила ее к документу и разложила экземпляры по конвертам. Заклеив и надписав их, она надела пальто и шляпу и вышла, учтиво попрощавшись с миссис Ходжес.

Она пешком добралась до Хансенов и опустила конверты в почтовый ящик, после чего, напевая себе под нос, быстрым шагом двинулась к автобусной остановке на углу Теобальд-стрит.

— По-моему, я заслужила ужин в Сохо, — сказала мисс Мерчисон.

И, шагая по Фрит-стрит, снова начала напевать себе под нос. «Что это за дурацкая мелодия?» — внезапно остановилась она и после непродолжительных размышлений вспомнила, что это один из гимнов, исполнявшихся на собрании у Билла.

«По-моему, я рехнулась», — отметила она про себя и двинулась дальше.

ГЛАВА 15

Лорд Питер поздравил мисс Мерчисон и угостил ее ленчем в ресторане, славившемся своим коньяком. Поэтому она немного опоздала на работу и в спешке забыла вернуть отмычки. Нельзя же помнить обо всем, когда пьешь коньяк в хорошей компании!