Смертельный юмор

Приехав домой, я пробралась как мышь в комнату и рухнула в постель. Как мне показалось, когда я открыла глаза, – проспала я до вечера. Странно, но в комнате было совсем не темно, из-за неплотно задернутых штор пробивался свет. Посмотрев на часы, я очень удивилась – десять часов утра. Ого!

Приняв душ, я, счастливая и довольная, прошла сразу в сторону кухни, укутавшись в белый махровый халат – деталь гардероба из средиземноморского отеля – помню, я там охраняла одного бизнесмена, а потом мы с ним улепетывали по пожарной лестнице в чем мать родила. Ну почти – лично я была в этом халате, а он – в одних плавках и купальной шапочке после бассейна. Халат мне так полюбился за время проживания в отеле, что расставаться я с ним не захотела и в качестве трофея приехала в нем домой. Хорошо, что жива осталась.

Мои воспоминания прервал аромат, доносившийся из-под кухонной двери. Я приоткрыла ее и увидела всю честную компанию за чаем. В центре стола возвышался киш-лорен – мой любимый пирог.

Я вздохнула. Но мое прекрасное настроение не испортит даже компания, хотя я очень люблю завтракать в полном одиночестве.

Чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов по поводу вчерашнего, я свое внимание сразу акцентировала на пироге:

– Милочка, он сладкий или как я люблю?

– Твой любимый, Женя, с курочкой, грибами и зеленью. Присоединяйся давай. Или ты сначала приведешь себя в порядок?

Я отрицательно покачала головой и уселась на стул возле окна – мое любимое место.

Несколько минут мы провели в тишине, слышно лишь было шипение чайника да тиканье часов.

– А часики-то тикают, – произнесла неожиданно тетя.

Я поперхнулась чаем, но тут внезапно подал голос Тимур:

– Да, Евгеша, часики-то тикают, а нам бы, молодым, лишь бы детей рожать да жениться, а в барах кто сидеть будет? А путешествовать? А деньги тратить на себя? А часики-то тикают! – Он с самым серьезным видом поднял вверх указательный палец: – Часики тикают, пока ты живешь ради других, жизнь-то проходит. Когда ты уж для себя жить будешь?

На этом месте Тимур прервал свою пламенную речь, откусил пирог, отхлебнул чай и игриво посмотрел на меня.

Одновременно раздался хохот, смеялись все: и я, и тетушка, и Олеся Евгеньевна, и сам Тимур.

– Ну все, сынок, все, – вытирая слезы от такого смеха, сказала тетушка. – Ну насмешил!

– От шельмец! – Олеся Евгеньевна с любовью взлохматила макушку Тимура, как в детстве. – Вот ведь знает, за какие места мать укусить, за самые больные.

– Ладно, давайте дальше чай пить.

– Мила, ты как моя знакомая. – Олеся Евгеньевна встрепенулась. – Сидим мы как-то у нее в гостях. За разговорами незаметно пролетел час, затем второй. Она приносит тортик и говорит: «А теперь давайте пить чай», а гости в один голос возмутились: «Нет уж, давайте пить то, что пили».

Снова раздался взрыв смеха.

– Ой, ну и веселые же гости у нас. – Тетушка потянулась за очередным кусочком киша.

Я зевнула. Потом еще раз и еще, наверное, сказывалась предыдущая бессонная ночь, хоть мне и показалось, что сейчас я достаточно хорошо выспалась. Пойти прилечь, что ли? Просто поваляться и посмотреть фильм – тоже хороший вариант, пока Ираклий в больнице, дел у меня и нет, получается.

Но расслабиться мне удалось совсем немножко. Сначала я долго выбирала, что посмотреть. Остановила свой выбор на достаточно нашумевшем фильме о вампирах, который я не смотрела. Всяких ужастиков мне и по жизни хватает. Но едва я его включила, как раздался звонок Пасечника. Что ж, значит, не судьба.

– Жень, мне тут видео прислали с праздника. Тебе нужно?

– А на что там смотреть? Это же не записи камер, а любительское с телефона.

– Жень, давай я скину, а ты посмотри, может, что заметишь.

– О’кей.

Я с полчаса еще повертелась на диване. Фильм оказался полной ерундой. Так и не поняв, от чего так все, кто о нем мне говорил, пищали от восторга, я, выключив огромный телевизор, отправилась на кухню, сварила кофе. Нашла в холодильнике оставшийся в одиночестве кусочек пирога и сама набрала Василевса, сказав, что через полчаса я буду у него. Вместе думается лучше. Как там говорится: одна голова хорошо, а две – лучше. Или это уже мутация?

Получила ответ, что и Василевс меня ждет с нетерпением и даже Ираклий тоже ждет меня. Ого! А вот это совсем внезапно. На улице вечер, прошли буквально сутки, а он уже успел выписаться из больницы? Однако шустрый парень.

Еще несколько минут, и я мчала по пустынным улицам Тарасова. Для вечера это не совсем привычно. Обычно в это время на дорогах не то чтобы многолюдно, но все же не особо быстро можно двигаться в нужную сторону.

Я вообще люблю больше утренние дороги. До семи часов точно никого, редкие автомобили да общественный транспорт. А ровно в семь словно открываются какие-то неведомые ворота, из которых выпускается стадо, настоящее стадо. К девяти дороги снова слегка пустеют, словно поток четырехколесных иссяк, а ближе к десяти на улицы города выползает новое стадо – истерично-гудящее, моргающее и недовольно нервное.

– Бииип! – раздался внезапный противный звук, когда уже надо было сворачивать во дворы.