Смертельный капкан

Вздохнув, Туманов стал рассказывать свою историю неизвестно в который уже раз. От многократного повторения она становилась какой-то заезженной, неправдоподобной. Рассеянно слушая, Перепелицын ничего не писал, а лишь рисовал закорючки на чистом листе бумаги, бегло улыбаясь своим мыслям. Под конец повествования выяснилось, что закорючки, оказывается, изображали волны на море, над которым встает или заходит солнце с длинными, как паучьи лапки, лучами. По небу летали птицы, ничем не отличающиеся от морских волн внизу. Скорее всего, предполагалось, что это чайки.

– Вот и все, – закончил Туманов, наблюдая за художествами, которые выводила следовательская рука.

Перепелицын накрыл рисунок папкой, посмотрел на Туманова сквозь сверкающие очки и неожиданно расщедрился на полноценную улыбку.

– Нет, – возразил он. – Не все, Вадим Петрович. Далеко не все. Мы только начинаем подбираться к истине. Скажите, что вы делали в комнате покойного, когда вас там застал… – Перепелицын сверился с записями в своей папке. – Когда вас увидел Рогожкин Олег Дмитриевич? Он утверждает, что вы держали в руке нож, которым был убит гражданин Никольников. По его словам, орудие убийства было испачкано кровью.

– Естественно, – пожал плечами Туманов. – Я ведь вытащил нож из раны.

– В таком случае у нас возникает два вопроса. – Перепелицын растопырил средний и указательный пальцы. – Первый: с какой целью нож был извлечен из трупа? И второй: кто его туда воткнул? – Он опустил пальцы. – Между этими двумя событиями прослеживается явная связь, не находите?

– Не нахожу! Я увидел нож в теле друга и автоматически вытащил его. Это же очевидно!

– А вот мне – нет, не очевидно. В свидетельских показаниях записано… – Следователь прочистил горло, прежде чем с удовольствием зачитать: – «Вышеуказанный гражданин Туманов сделал несколько шагов в мою сторону. При этом он держал в руках нож и выкрикивал угрозы в мой адрес. Мне пришлось вооружиться топором, чтобы защищать свою жизнь и воспрепятствовать преступнику покинуть место преступления. В конечном итоге я принудил его бросить оружие и вызвать полицию…»

Завершив чтение, Перепелицын постучал пальцем по странице:

– Это документ. Его из дела, как говорится, не выбросишь.

«Из песни слов не выкинешь», – машинально расшифровал Туманов. И не заметил этого, потому что мысли его были подобны осколкам разбитого зеркала: в каждом отражается что попало, а общей картины нет. Показания соседа стали для Туманова полной неожиданностью. Он никому не угрожал. Просто хотел объяснить дядьке, почему держит в руке нож, а когда тот принялся размахивать топором, безропотно разоружился и стал ждать полицию. Зачем же врать, зачем наводить тень на плетень? Испугался ли сосед до потери памяти, когда от страха глаза велики? Или же оговаривает Туманова умышленно, преследуя какие-то свои мутные цели? Похоже, второе. Не мог он перепутать угрозы с оправданиями, никак не мог.

– Скажите, – заговорил Туманов, тщательно подбирая слова, – а вы поинтересовались у этого Рогозина, как он вообще попал в чужой дом?

– Рогожкин, – поправил следователь, вместо того чтобы ответить прямо. – Рогожкин Олег Дмитриевич. Единственный и крайне важный для следствия свидетель.

– Хорошо, Рогожкин, если фамилия имеет значение…

– Имеет, – кивнул Перепелицын. – Огромное значение имеет.

«А ведь он меня умышленно сбивает с мысли, – уверился в своих догадках Туманов. – Я уже назначен убийцей, и ничто не переубедит Перепелицына. Он просто выжидает, пока я выбьюсь из сил и сдамся. Как рыбак, уже поймавший рыбку. Теперь осталось только подсечь и вытащить улов. А я – карась или окунь, пытающийся взывать этого рыбака к совести или здравому смыслу. Бесполезно, все бесполезно. С крючка не сорваться. Телефон с СМС не просто так пропал. И свидетель был подобран заранее. Иначе бы он не приперся к Юрке среди ночи».

И все же упрямство заставило Туманова поинтересоваться еще раз, почему же все-таки Рогожкин заявился в чужой дом и молча поднялся на второй этаж, вместо того чтобы окликнуть хозяев снизу.

– А я разве не сказал? – фальшиво удивился Перепелицын. – В свидетельских показаниях об этом говорится прямо. Вот, послушайте, цитирую: «Выйдя из дома по малой нужде, я…» Это Рогожкин вышел, как вы понимаете. Так вот, «выйдя из дома по малой нужде, я услышал раздраженные мужские голоса, доносящиеся с соседнего дачного участка. Сначала я решил, что речь идет об электрическом свете, ставшем по какой-то причине поводом для ссоры. Но, прислушавшись, я понял, что один из мужчин говорит про Свету, то есть про свою жену Светлану. Это мог быть только мой сосед Юрий Никольников. Он громко обвинял другого мужчину в близости со своей законной супругой. Даже грозил физической расправой…»

– Бред, – устало произнес Туманов, качая головой. – У вашего свидетеля белая горячка. Он галлюцинациями страдает. Его не проверяли?

Насмешливая улыбка мелькнула на губах Перепелицына – словно он, взрослый, затеял шутливую потасовку с малышом, возомнившим себя равным по силам.