Смертельный лабиринт

И тут Климов вспомнил о том, что говорил ему участковый Рогаткин. А ведь что-то в его предположениях и в самом деле есть… Не зря же тот бывалый оперативник высказал соображение о том, что машину Морозова мог остановить в то слишком позднее время суток, к тому же накануне Нового года, только человек в милицейской форме, который для маскировки вполне способен был иметь рядом с собой, в качестве напарницы, женщину. Ведь в таком составе патруль, как мог подумать тот же Морозов, никакой опасности для него лично представлять не должен был — женщина ведь рядом!

Так на кого грешить в первую очередь? На пахана грузинской группировки Реваза Батурию или на родную милицию? И ведь ни к одному, ни к другим не явишься с вопросом: господа, это вы убили журналиста Морозова? Значит, нужна агентура, которая была бы вхожа в эти «веселенькие» компании. А где ее взять?

Но ничего не поделаешь, надо, следовательно, придется искать. Как иголку в стоге сена.

— Извините, еще один вопрос, — вежливо сказал Климов, который совсем не собирался обострять отношения с Суворовым, напротив, у него уже созревал план, каким образом расколоть теперь Реваза, выставив против него конкурентом Суворова. Да любого, и Савву Кутузова, и Виктора Потемкина — сплошные полководцы! — А сам Морозов, он не говорил с вами о своих планах? Ну, например, как бы хотел построить свой репортаж? Что снимать? Кого снимать? У вас же наверняка элитная публика бывает, не так ли? А многие ли из них согласятся стать участниками репортажа, где будет говориться о наших общественных язвах?

— Я тебе так скажу, — Суворов уже четко придерживался избранной тактики разговора на «ты», тем более что и выглядел он гораздо старше хотя и усатого, но розовощекого еще Климова, — «светиться» захочет редкий дурак. А моя публика, как ты говоришь, она больше тишину уважает. А если шум и крики, так это в специально отведенных для этого помещениях. Массажными они называются, и работают в них такие девки, такие мастерицы, что там тебе и тайский, и китайский, и какой душе угодно массаж сообразят. Вот откушал он, потом с девочками оторвался маленько — и опять за стол. Это — нормальный отдых, он и денег больших стоит. И за дело. Туфты мы не гоним. Даже вот тебе, если появится такое желание, я могу устроить, но, сам понимаешь, бабки-бабулечки прошу в кассу. Скидки, бывает, делаю, но не халявные.

Климов ухмыльнулся, и Суворов уже было подумал, что следак поймается на его крючок. Кому из мужиков неохота оторваться маленько? Но Сергей Никитович в этот момент вспомнил, словно увидел, Марину, распростертую на ее домашнем, таком удобном ложе, с трудом переводящую дыхание, и подумал, что все эти местные, «завлекательные» соблазны — для таких вот, как сам однофамилец великого полководца, но не для него, уважающего в женщине в первую очередь ее бессмертную душу. Ну а потом, конечно, и тело. Красивая душа без хорошего тела живого интереса для него тоже не представляла.

И на скользящий взгляд хозяина заведения Климов, по-казацки подкрутив кончики усов, ответил прямо, чтоб никаких сомнений не оставалось:

— Раз потребность у публики имеется, наверное, это правильно. Но! — Он поднял указательный палец. — Необходимо, чтобы все было в строгих рамках закона. Иначе это бардаком называется! А насчет бардаков у нас строго.

— Ну дак а как же! — возвел очи к потолку Суворов. — С этим у нас строго.

— А Морозов воспользовался вашим предложением? Тут ведь тайны особой нет. Опять же, наверное, надо было узнать журналисту, как выглядит изнутри ресторанно-увеселительный бизнес, самому все пройти? Как не попробовать? А? Да уж не темните, мне сейчас дело важнее, а не ваши нюансы. Брал массажистку?

— Так а чего? Нормальное, можно сказать, дело. Хотите с ней поговорить? Можно, без проблем. — Он поднял телефонную трубку и сказал: — Надя на месте? Пусть зайдет. Да как есть. — Суворов поморщился и хмыкнул: — Не здесь же…

Вошла высокая и симпатичная девушка в коротком полупрозрачном голубом халатике, под которым, как увидел Климов и даже подобрался невольно, кроме узеньких плавочек, фактически ничего не было. А фигурка у нее была что надо.

— Сядь вон там. — Суворов показал на стул чуть в стороне. — Вот твой недавний клиент, оказывается, того, загнулся. Убили парня.

Надя никак не отреагировала. Сидела прямо, глядя кукольными чистыми глазами на хозяина.

— Он тебе чего говорил? Во время… сеанса… ну, массажа?

Девица позволила себе ухмыльнуться:

— Да кто ж со мной станет про службу свою говорить? Значит, у меня тогда работа некачественная. Нет, Петр Егорович, мои клиенты, — она горделиво повела плечиками, — могут только стонать. Когда я из них душу вынимаю. Да вы ж знаете…

— Чего я знаю, не твое дело, — сердито оборвал ее явное хвастовство Суворов и посмотрел на следователя: — Спросишь чего?

Климов, с улыбкой оглядывая девушку, отрицательно помотал головой. Но, подумав, спросил-таки:

— А во сколько у вас с ним этот… сеанс начался? Сколько длился?

Ответил Суворов: