Смертельный лабиринт

– Ну ничего себе! – изумился Якушев. – Меня обвиняют в убийстве, а мне об этом знать необязательно? И вообще, чтобы бросаться такими обвинениями, необходимо иметь доказательства.

– Эти доказательства появятся после того, как суд направит официальный запрос в Интерпол. Я точно знаю, что свидетель разыскивается Интерполом за убийство подданного Франции Анри Монтеля. Которое было совершено в сентябре прошлого года в отеле «Де Пари» в Монте-Карло.

– Я не против, – пожал плечами Якушев. – Это была чистая самооборона, и власти Франции это подтвердят.

– А откуда вам вообще стало известно об этом случае? – неожиданно вступил в дискуссию государственный обвинитель из Москвы.

– Э-э-э, – замешкался Афонин. – Эта информация предоставлена из конфиденциального источника…

– То есть куплена, – констатировал Сергей, – как и многие статьи в питерских СМИ по поводу вашего подзащитного, – скосив глаза в сторону присяжных, он заметил, как скривились лица многих из них. Похоже, до них только сейчас стало доходить, что обвиняемые и их адвокаты тратят слишком большие средства на данное дело. Причем явно гораздо большие, чем те, что подзащитные могли заработать честным трудом.

– Я требую занести в протокол, что свидетель бездоказательно обвиняет меня и моего клиента в подкупе журналистов, – взвизгнул Афонин.

– Но я лишь следую вашему примеру, – парировал Якушев. – Вы вообще обвинили меня в убийстве, не имея никаких доказательств.

– Но у меня имеется точная информация, которая подтвердится сразу после официального обращения…

– Так и у меня тоже имеется информация, – перебил Якушев. – Которая тоже подтвердится после официального запроса суда.

– Какого запроса? – не понял Афонин.

– А по поводу записей с камер видеонаблюдения в кафе «Таир» и ресторане «Казбек», – спокойно ответил Якушев. – Именно там вы передавали деньги многим журналистам, которые потом писали обо мне гадости.

Это заявление заставило побледнеть не только Афонина, но и многих из журналистской братии. Одной фразой Якушев показал, что обладает очень серьезной информацией. Потому что именно в тех заведениях Афонин назначал встречи, на которых действительно передавал деньги многим журналистам. А если суд подтвердит, что они писали откровенную ложь, то можно не только окончательно распрощаться с журналистской карьерой. Тут уже шел вопрос о том, чтобы на нары не загреметь.

– Вы следили за мной? – промямлил Афонин.

– Да, – кивнул Сергей. – Только не я, а нанятое мной детективное агентство. Собранные ими материалы помогут, я надеюсь, получить адекватную компенсацию за то, что некоторые СМИ публиковали на своих страницах откровенную ложь. И поверьте, я не пожалею на то, чтобы добиться справедливости, никаких денег. А их у меня много.

– И откуда же, хотелось бы узнать? – влез в диалог другой адвокат, который понял, что Афонин немного неадекватен, и решил принять эстафету.

– Сэр Сокольский, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос, – тут же вмешался англичанин Беренс.

– А мне нечего скрывать, – пожал плечами Якушев. – За последние два года я заработал 426 миллионов 875 тысяч евро. Мною уплачены все налоги как в России, так и во Франции, гражданином которой я также являюсь.

– Это в спецслужбах платят такие деньги? – попытался вернуться в разговор Афонин.

– Нет, в спецслужбах таких денег не платят, – демонстративно спокойно ответил Якушев. – К тому же я не являюсь штатным сотрудником ни одной спецслужбы. Но вам ли жаловаться, господин адвокат? Вы с одной операции по «Транс Ресмо» поимели 850 тысяч евро, которые положили в «Дрезден банк» на номерной счет. Только в отличие от меня не удосужились сообщить властям об этом заработке.

– Я бы попросил оградить меня от угроз! – вскочил со своего места вконец вышедший из себя Афонин.

– Ну какая же это угроза? – удивился Якушев. – Я просто напоминаю господину адвокату, что необходимо платить налоги с заработанных денег. А вот если господин Афонин не прекратит посылать к моей бывшей жене и моему сыну своих людей, я вспомню про некоторые другие дела. Например, про «Юниор Траст».