Смертельный номер

– Во бин лэ цзиниэнь пин!!! Шуфу!!!

– Я беженкааа из Румынииии!!!

– Чжэ ши йоу цсин банчжу во гэй!!!

– Живуууу под мостоооом в картонной короообке!

– Бу кхэйи!!!

– На молочко для ребеооонка!!!

– Дун минбай гуан!!!

Закончившая свой монолог нищенка подошла к китаянке и, демонстративно сунув ей под нос жестянку изпод оливок, принялась трясти ее, как погремушку, громыхая находящимися внутри монетами.

– На молочкоооо!!!

– Бу дун!!! – сердитая дочь Востока выдала очередной залп и вдруг, отстранив трубку от уха, уставилась на нее со столь неописуемым выражением на лице, что цыганка, перестав грохотать банкой, в свою очередь с интересом воззрилась на мобильник.

Динамики под потолком вагона ненадолго затихли, прежде чем порадовать пассажиров очередным классическим опусом.

В неожиданно наступившей тишине Совок отчетливо услышал, как в телефоне китаянки пищат короткие гудки. Ее приятель, устав от скандала, повесил трубку.

Сидящий напротив китаянки седой испанец участливо покачал головой.

– До чего доводит бедных женщин мужское коварство! – во всеуслышание заявил он.

– Вотвот, – радостно подхватила соседка Совка, бодрая старушка в кокетливой соломенной шляпке. – Не зря пословица говорит, что хорош лишь мужчина, подобный сковороде: подвешенный за глаз и с поджаренной задницей!

Вагон содрогнулся от хохота. Совок в полном недоумении наблюдал за изнемогающими от смеха пассажирами. Он уже давно понял, что Испания отнюдь не оплот европейской культуры, но ведь и у варварства должен существовать какойто предел!

Даже если бы Совок знал, что отверстие в ручке, за которую подвешивают сковородку, поиспански называется "глазом", он все равно не мог бы понять, почему образ подвешенного за глаз обгорелого мужчины вызывает у аборигенов прилив столь безудержного веселья.

В бытность в России ему пару раз приходилось поджаривать ягодицы несговорчивых бизнесменов раскаленным утюгом, и это было отнюдь не смешно. Но чтобы подвесить за глаз… до такого не доходили даже полные отморозки и беспредельщики.

– Дикий народ, мать их так, – пробормотал порусски Совок.

Приблизившись к Совку, нищенка сунула ему под нос банку изпод оливок.

– Подааайте на молочкооо для ребеооонка!!!

Браток с усмешкой оглядел ее пышные формы, которые не могла скрыть даже широкая полотняная блуза, профессионально отметив и светлые серые глаза "цыганки", и вздернутый хохляцкий нос с задорными конопушками, и неестественную неподвижность завернутого в шаль младенца.

"Ты такая же беженка из Румынии, как я – предводитель баскских сепаратистов, – подумал Совок. – Что ж, на ловца и зверь бежит."

Вытащив из кармана портмоне, он бросил в банку монетку в 50 сентимов.

– Граасиас, сеньеор! – пропела Крусиграма и двинулась дальше.

* * *

Банка изпод оливок, в которую собирала милостыню Мария Гриценко, была слегка сплющена с одной стороны. Краска в этом месте была содрана. Плоская блестящая жесть служила Крусиграме своеобразным "зеркальцем заднего обзора". Работала она без "крыши", на свой страх и риск, и приходилось быть очень осторожной. Испанской полиции Мария не боялась. Реальную опасность представляли конкурирующие фирмы – румынская, албанская и, разумеется, русская мафии.

В последнее время в среде эмигрантов ходили слухи о том, что русская мафия берет нищенство под свой контроль. Заполонив Францию, Германию и Италию глухонемыми и инвалидами, вывезенными из России, Белоруссии и Украины, "рашн коза ностра" решила распространить сей весьма выгодный бизнес на территорию Испании.

В газетах появились краткие заметки о смерти двух членов албанской мафии и трех румын. Румын застрелили, албанцев зарезали ножом. Убийц, как обычно, не нашли. Журналисты полагали, что речь идет о сведении счетов между враждующими группировками, но Мария не сомневалась, что это русская мафия уничтожает конкурентов. Меньше всего на свете она хотела попасть в лапы отечественных "братков".

– На молочко для ребеооонка!!! – надрывно взвыла Крусиграма и затрясла банкой изпод оливок перед целующейся парой немецких туристов. Со вздохом оторвавшись от подруги, мужчина вынул из кармана монетку и бросил ее в банку.

– Граасиас, сеньеор, – пропела Крусиграма и нахмурилась, заметив на жести отражение мужчины, подавшего ей в предыдущем вагоне 50 сентимов.

Тогда у него на коленях лежала русская книга с длиннющим названием – чтото про нирвану и идеализм раннего буддизма. Мария еще удивилась, увидев ее – тема книги совершенно не вязалась с типично бандитской физиономией парня.

Теперь любитель буддизма стоял в конце прохода и внимательно смотрел на нее. По телу Крусиграмы пробежали нервные мурашки. Она кожей чувствовала опасность. Наверняка этот тип отслеживает в электричках нищих из албанцев и румын, а заодно и выходцев из республик бывшего Советского Союза, работающий без "крыши". Попадись она к нему в руки – и ей конец. В лучшем случае ее запрут в какомнибудь подпольном борделе.