Смертельный приговор

– Мы установили в лаборатории, к какому типу относятся оба револьвера. Но в настоящий момент мы пока не можем раскрыть имеющуюся у нас информацию.

Глава 25

– Вижу, Пол, что ты в хорошем настроении.

– Ну, как же – канун Нового Года. И место для проведения праздника подходящее. – Он дружески ущипнул ее за налитую ягодицу.

Ирен со стаканом подошла к окну. Жалюзи были открыты; морозец зарисовал уголки стекол.

– Отличный отсюда вид. Счастливчик. Пол подошел и встал рядом; пальцами пробежал по ее позвоночнику.

– Только подумай о том, сколько безумств и сколько веселых вечеринок сегодня произойдет.

– Я на них никогда не хожу. Люблю тихие спокойные вечера. Бог мой, только представлю себе все эти переодевания, носорожьи физиономии, колпаки…

– И песенка типа «Старое Местечко Сайн» и всеобщие поцелуйчики…

– Ну, на последнее я лично согласна. Ирен искоса посмотрела на него снизу вверх, потом рассмеялась, и Пол притянул ее к себе и поцеловал, почувствовав, как ее рот раскрывается, и губы тянутся к нему навстречу.

Они стояли некоторое время обнявшись, она потерлась щекой о его плечо. Но все также смотрела в окно. Несколько приглушенный его рубашкой голос Ирен достиг его ушей:

– Смотри, сколько там внизу и там наверху огней и пойми, что из них всего лишь один – твой. Тебе не становится от этого несколько неуютно?

– Нет. А разве должно? – Безликость была его защитной реакцией.

– Ты хорошо контролируешь свое "я". Это мне в тебе очень нравится. Хотя И не только это. Он хитро и искоса взглянул ей в лицо.

– Что же еще?

– Ну уж нет. Не собираюсь преувеличивать твои выдающиеся качества, Пол. – Зачем давать тебе патроны, которые ты сможешь использовать против меня? – Сделав резкий пируэт, Ирен выскользнула из его рук и с интересом прошлась по комнате, останавливаясь то тут, то там: нависла над фотографией Пола с Сэмом Крейцером, стоящей на полке, разглядела крошечную литографию Пикассо на шелковом экране, небольшую коллекцию пластинок между полками: Бетховен в исполнении Герберта фон Караяна, «Суингл Систерз», «Пи. Ди. Ку-», Бах, Лист, Питер Ниро, ЭлХерт.

– В этой крохотной юбчонке ты выглядишь одновременно и шикарной и. совсем маленькой девочкой.

– Конечно, сейчас этот наряд совсем не по сезону, но мне показалось, что в такой день можно слегка и пофривольничать. – Однако комплимент Пола, хоть и слегка неуклюжий, был ей явно приятен.

В неясных мечтаниях Полу было крайне просто представить себе, как Ирен устраивает из любой холостяцкой халупы уютно-безмятежный «дом». Он вновь наполнил их стаканы, чувствуя себя несколько развинченно.

Она повела его на кухню.

– Ничего не скажешь, красивое у тебя личико. Как это тебя угораздило так порезаться?

– Не до конца завинтил крышку в бритве. Поглупел, что ли. Ну и хорошим мясницким взмахом исполосовал себя и только потом догадался, что болтается вверх-вниз.

– Придется купить тебе бритву со сменными лезвиями.

– Я уже этим утром купил. – Вообще-то он всегда пользовался бритвой со сменными ножами, но все-таки не поленился купить новую, а старую выкинуть. Поэтому как только она войдет в ванную, тут же увидит в корзине для мусора только что вскрытую коробку. «Все это мелочи, детали, – думал Пол, – но тебе необходимо сосредоточиться на них, и, ничего, не забывать и делать все предельно тщательно».

– А это еще что за фиговина?

– Пресс для мусора.

– Ничего себе. В этой квартирке у тебя все современные приспособления. Мойка для посуды, пресс… Может, есть еще и самоочистительная духовка?

– Я заказал саморасстилающуюся постель. – И самопылесосящийся ковер. Как там в каком-то рассказе у Брэдбери… – Она взяла свой стакан с хайболлом и вернулась в гостиную. – Каковы твои благие намерения на Новый Год?

– Пока не знаю. А твои?

– Разве ты не заметил? Да я за весь вечер еще ни одной сигареты не выкурила. – Ирен с поспешностью наркомана, вводящего дополнительную дозу, комично накинулась на свою выпивку. – Поэтому от никотинового голода несколько свихнулась.

– Надо, чтобы стало еще худее, тогда потом будет лучше.

– А ты был когда-нибудь курильщиком?

– Очень, очень давно. И бросил еще до того, как министерство здравоохранения принялось грозить всем бедой.

– Черт побери, ты просто омерзительно добродетелен. Не куришь, ешь и пьешь умеренно. Тебе просто не от чего отказываться.

– Я было хотел отказаться от сексуальной жизни…

– Боже праведный. Это еще зачем?

– Чтобы ты смогла меня отговорить от этой глупости.

– И что, неужели пришлось бы очень уж напирать?

– Не очень.

– Так я и думала.

– Турнепсы, – сказал он победным тоном.

– Чего?

– Откажусь от турнепсов.

– Ты же ненавидишь любую репу.

– Совершенно верно.

– Гаденыш. Ты меня совершенно не жалеешь. Ты только взгляни на меня. Вся трясусь, глаза слезятся. Меня перекручивает от страшных болей. Я полная и окончательная развалина с десятитонной обезьяной, сидящей у меня на спине. А ты хочешь отказаться от репы.

– А как насчет брюссельской капусты?

– Убить бы тебя.

– Не стоит.

Глава 26