Смертельный танец шамана

Я ее не застал. Разыскав в книге фамилию Демонжо, портье скользнул взглядом по доске с ключами и отрицательно покачал головой. Я расстроился. Сегодня был явно не мой день.

Послонявшись с букетом роз по близлежащим торговым точкам, я забрел в Гастдтте6, где слопал какой-то странный рассольник, запив его пивом, и еще раз повздыхал о превосходной кухне "Блудного сына" Потом предпринял вторую попытку повидаться с Изабель. Однако портье, в этот раз даже не взглянув на доску с ключами, состроил отрицательную мину. Я вздохнул. Розы уже утрачивали свою первозданную свежесть.

Я повернулся, чтобы уйти, и тут же столкнулся со своей мадам. Она была в легком желтом платье и шляпке, особенно удачно оттеняющей необычный цвет ее волос. Только желтых роз ей и не хватало.

- О, господин Мегрю! - воскликнула она. - Русский Мегрю. Кого я знаю из русских мегрю? - Она напрягла память. - Майор Пронин! Верно?

- Еще удивительно, что вы вообще слыхали это имя.

- Я очень люблю русскую литературу и русский народный фольклор.

- Тогда мы могли бы найти много общих тем для разговора.

Она огляделась по сторонам.

- Поговорим здесь?

В последний момент мне удалось подавить возглас разочарования. Сегодня не мой день! Не мой! Не мой! Но потом в голову пришла спасительная идея.

- А цветы! Розы нужно немедленно поставить в воду, иначе они завянут.

- Верно, - согласилась она. - Придется подняться в номер.

Комната у нее была достаточно скромной: без балкона и ванной. Имелись только туалет и душ. Мебель - светлая, на полу - ковровое покрытие серого цвета в крапинку. Она наполнила водой вазу, скучавшую на письменном столе, и опустила в нее цветы.

- Выпьем чего-нибудь? - предложила она.

- С удовольствием.

В баре нашлась бутылка итальянского вермута. Изабель разлила его по бокалам. Я терпеть не могу крепленые вина, но вермут неожиданно показался мне приятным. Я воспринял это как добрый знак.

- О чем поговорим? - она отхлебнула из своего бокала. - О Льве Толстом? О Достоевском? О русской народной традиции?

- Лучше о культурно-криминальной группе "Фокстрот", отозвался я. - И о Дервише.

Она вздрогнула.

- Неужели все русские детективы столь прямолинейны?

- Не все, - возразил я. - К примеру, мой напарник Джаич любил разводить турусы на колесах, позаниматься словоблудием. Только где он сейчас?

- Словоблудие, - медленно повторила она. - Интересное слово.

Несмотря на вермут, совершенно не чувствовалось, чтобы между нами росло взаимное влечение. Влечение оставалось односторонним и это заставляло меня становиться все более агрессивным.

- Итак, Дервиш, - произнес я, словно бы подводя черту подо всем ранее сказанным.

- Дервиш, - повторила она и снова сделала глоток. По-моему, наиболее яркий образ дервиша в литературе создан в восточной сказке "Аладдин и волшебная лампа". Это, конечно, не русский фольклор. Не Иванушка-дурачок, не Илья Муромец, не Василиса Прекрасная. Но "Аладдин" на Руси всегда пользовался любовью, и вы, наверняка, помните, чего хотел Дервиш?

- Обладать волшебной лампой.

- Верно.

- Вы хотите сказать, что где-то среди антиквариата имеется такая же лампа и Дервиш разыскивает ее?

Изабель поморщилась.

- Попытайтесь избежать буквального восприятия, Мишель.

- Боюсь, вы стремитесь придать этой истории интеллектуальную окраску, а налицо - уголовщина чистейшей воды.

- Восприятие, - повторила она. - Все зависит от восприятия. Воссозданная на интеллектуальном уровне, любая история имеет интеллектуальную окраску... Знаете, что такое злой гений? Когда графиня состарилась, моя мама (она сделала ударение на втором слоге - мама) ежевечерне читала ей вслух. Толстого, Достоевского, Тургенева, Пушкина... И они частенько рассуждали о злом гении. Так вот, Дервиш - не тот, из сказки, а нынешний, - самый настоящий злой гений.

- В каком смысле? - Ей уже полностью удалось околдовать меня.

Изабель поставила на стол бокал с вином и откинулась на диване, положив ладони под голову.

- Чего желал Дервиш? - спросила она.

- Какой?

- В сказке.

- Я ведь уже говорил: завладеть волшебной лампой.

- Правильно. Но зачем?

- М-м-м... Чтобы распологать возможностью повелевать джином.

- А это зачем?

- Чтобы добиться богатства и могущества.

- Но если богатство и могущество уже есть, что случается с лампой?

- Не знаю, - пробормотал я. - В сказке об этом ничего не сказано.

Однако она моих слов будто и не расслышала.

- И, самое главное, что случается с джином? Ведь джин не является рабом человека, он - раб лампы. И выполняет желания человека лишь постольку, поскольку тот - обладатель лампы. Реши эту интеллектуальную задачку, Мишель, и от тебя больше ничего не потребуется.

Я заметил, что Изабель изящно и непринужденно перешла на ты. Но совершенно не понял, каким образом оказался рядом с ней. Я поцеловал ее в шею, и она вздрогнула.

- Мы совершенно позабыли о главном персонаже, - прошептала она, и я вновь поцеловал ее в шею. Мне больше не хотелось говорить, я тяжело дышал. - Как его зовут? - произнесла она и сама же ответила: - Аладдин. Что сделал Аладдин? Убил Дервиша.