Смертельный треугольник

Джону Фицпатрику было за пятьдесят. Это был театральный режиссер, который изредка работал в кино, экранизировал свои наиболее удачные сценические проекты. Именно ему принадлежит открытие Милы Монаховой, которую он впервые снял еще студенткой театрального училища. Судя по недвусмысленным намекам, было ясно, что сколько-то лет назад у Фицпатрика с Монаховой был роман, после чего они расстались. А два года назад Монахова, интерес к которой на Западе пошел на убыль, возобновила сотрудничество с англичанином, которое принесло ей небывалый успех — «Золотой глобус» и «Оскар» за роль второго плана. Разумеется, после этого про такую раскрученную звезду, как Монахова, писали регулярно, и интервью у нее брали самые лучшие журналисты самых дорогих глянцевых журналов. Но как выбрать из всего массива текстов полезную информацию? Задача не из легких.

Гордеев нашел интервью актрисы, которое она дала за полгода до гибели журналу «Вог» в Лос-Анджелесе.

«...Мила Монахова приехала на встречу вовремя. Она притормозила перед китайским ресторанчиком на своем серебристом «бентли».

— Ну вот такая я дурища, — вздыхает Мила. — Вчера у меня был девичник. И выпила-то всего два бокала шампанского, зато сегодня... — Она болезненно морщится, давая понять, что ее мучит тяжкое похмелье. А на самом деле она выглядит так, будто только-только сбежала со съемок рекламы шампуня: сияющие белокурые волосы, как на постерах, крошечная мини-юбочка колоколом, белый топ, греческие сандалии. Вид у нее просто неприлично свеженький, но я не стану ей возражать, поскольку Монахову так просто не собьешь.

— Говорят, вы много времени проводите на различных вечеринках?

— Да что вы! Честно скажу, я совсем не тусовщица. Просто зануда какая-то. Всегда первая ухожу домой. Ужас! Я ведь догадывалась об этом еще лет десять назад, когда изо всех сил старалась соответствовать, чтобы быть такой же классной, как все остальные, понимаете? А недавно наконец до меня дошло: детка, тебе уже тридцать пять и для тебя нет большего удовольствия, чем лечь спать не позже 23.00. Смирись с этим. Я смиряюсь, но это так грустно...

— Интересная версия, это что-то новое для наших читателей. Скажите, а каково вам было сниматься в последнем фильме Джона Фицпатрика?

— О, это было очень непросто! Не стану лгать, мне было тяжело сниматься, от начала и до конца. Сейчас я вообще удивляюсь, как смогла все это вынести, — говорит она, глядя прямо в глаза. — Но я горжусь своей героиней и очень ее люблю. Я уже давно не снималась в фильме, которым бы могла гордиться. Были дни, когда думала, что не выдержу. Меня душила зверская тоска. Но, наверное, она-то и помогла мне обрести духовную связь с персонажем. Столько людей мне говорили: «Брось, Мила! Ты не потянешь». Но я ухватилась, интуитивно понимая, что с ним я сумею выкарабкаться из того состояния отупения и отчаяния, в котором находилась после смерти папы...

— Как вы любите проводить свободное время, если оно у вас бывает?

— Ну... я люблю читать, но проблема в том, что если я не могу целиком погрузиться в книгу, то ее бросаю. Поэтому я практически не читаю.

— Каковы ваши взаимоотношения с модой? У кого вы одеваетесь?

— Я обожаю русских модельеров. По-моему, Арнольд Куваев — гений. Думаю, люди порой не понимают того, что он делает, как раз потому, что он — настоящий художник. Он меня потрясает, правда-правда. Я вообще люблю авангардную моду. Не всегда могу носить подобные вещи, но, когда люди осмеливаются на нечто рискованное, это меня очень даже заводит. Забавно, что в Америке, например, вообще этого никто не чувствует и не понимает...

— Вы сейчас счастливы?

— У меня все замечательно: в кино, в театре, в личной жизни. Я сейчас живу как в сказке и боюсь спугнуть свою удачу.

Группа азиатских юношей за соседним столиком, которые весь последний час не сводили с Монаховой глаз, наконец не выдерживают и подходят к нам. Они бы хотели пригласить ее стать почетным гостем на каком-то там балу, который они организуют. Монахова мило и непринужденно дает им e-mail своей ассистентки. После чего, откланявшись, садится в свой серебристый «бентли» и отправляется на встречу с режиссером Джоном Фицпатриком, с ним она собирается начать работу над киноверсией их совместного спектакля».

Гордеев выписал еще одно имя: Куваев. С Фицпатриком все понятно. Именно за роль в его фильме Монахова получила «Оскара». А вот Куваев — это что за тип? Какой-то российский модельер, имя которого Гордееву было неизвестно... Секундочку! Ведь Яна говорила что-то о модельере, у которого одевалась ее сестра.

Гордеев позвонил Маевской, но ее телефон не отвечал. Тогда он позвонил в съемочную группу режиссера Сергеева, и оказалось, что у Маевской сейчас съемки, освободится она через пару часов.

Гордеев вернулся к изучению прессы. Он отыскал более ранние интервью, когда международная карьера Монаховой только начиналась, и что российские, что западные киношники обращали внимание исключительно на бюст Монаховой.

«...— Людмила, как тяжело вам далась карьера в Москве?