Смертельный вояж

— Я выясню, — пообещал неизвестно кому Бахар. — Видит Аллах, я непременно это выясню!

Он притормозил, давая женщинам отдалиться. Он старался не глядеть на Риту слишком долго, чтобы она не почувствовала слежку. Но и беглых взглядов было достаточно, чтобы лишний раз убедиться: эта чужеземка — вылитая Лейла.

Ах, Лейла, Лейла! Преданная дочь Аллаха, отдавшая жизнь за правое дело! Гордая мученица, сложившая голову, чтобы забрать с собой на тот свет несколько десятков неверных!

Она, как и Бахар, была воином «Исламского государства». Ушла на джихад, преисполнившись ненависти к тем, кто попирает истинную веру и пренебрегает заповедями Мухаммеда. Вначале сам Бахар присоединился к ИГИЛ не только ради победы ислама над ложными учениями. По правде говоря, он и Коран-то редко открывал. Был невежественным молодым горцем, пасшим отары хозяина. Но старший брат Бахара открыл в городе свой бизнес и залез в долги. Пришли люди, спросили у семьи: «Как думаете расплачиваться?» Предложили денег на погашение долга, а Бахара позвали воевать с неверными псами. «Если ты отрежешь пять песьих голов, — сказали ему, — то тебе уготовано место в раю. А погибшие во славу Аллаха получат в награду дворцы и гаремы, полные красавиц. Так записано в хадисах».

После того как Бахар повстречал в тренировочном лагере в Газиантепе Лейлу, он больше не мечтал о соблазнительных гуриях. Ему достаточно было одной. Какое счастье, что теперь она дожидается Бахара на небесах! А чтобы хоть как-то скрасить время ожидания, он нашел себе эту живую игрушку, Риту. Думал, позабавится с ней немного и бросит. Не получилось. По воле судьбы она оставила след в его сердце. Не такой глубокий, конечно, как Лейла, но Бахар не собирался терять ее. Она была ему нужна. Впервые после гибели Лейлы ему хотелось держать в объятиях женщину. Не сопротивляющуюся, как дикая кошка, а пылкую и нежную. И чтобы в черных глазах посверкивали искорки, похожие на звезды в ночном небе.

Как у Риты. Как у Лейлы.

Остановив машину напротив площади с большими деревянными куклами в ярких платках и одеждах, Бахар наблюдал за беглянкой и ее подругой. Они стояли, оглядываясь, словно поджидали кого-то. И тут Бахар совершил глупость, недостойную опытного воина. Желая получше рассмотреть человека, ради которого Рита решилась на побег, он выбрался из «фольксвагена» и начал огибать площадь по периметру, чтобы незаметно подобраться ближе. Кусты и кипарисы надежно заслоняли его от глаз женщин. Но вот беда, Бахар тоже на какое-то время потерял их из виду.

Услышав мужские голоса, он машинально сунул пятерню под рубаху, но обнаружил, что оставил пистолет в бардачке автомобиля. Непростительная ошибка!

Выглянув, Бахар увидел двух мужчин — одного с пистолетом, второго с винтовкой, — которые уводили женщин с площади. Первым его побуждением было закричать и выскочить из укрытия, но голос разума велел оставаться на месте. Это была бы глупая и, главное, бессмысленная смерть. Бахару нужна была Рита. Живая Рита живому Бахару!

В бессильном гневе он следил, как женщин усаживают в зеленый «опель». Похитители переговаривались по-турецки, поэтому по долетающим обрывкам фраз Бахар понял, что Ритину подругу зовут Бану и ее увозят, чтобы она никому ничего не рассказала.

Это означало, что против Риты замышляют что-то недоброе. Подтверждением догадки стало поведение старика, который отобрал у нее мобильник и растоптал со словами:

— Он тебе больше не понадобится, змея! Ты никому больше не позвонишь. Никогда!

Бахар ринулся к своей машине и, усевшись за руль, поехал по ночной улице за «опелем», увозившим Риту.

Во время преследования он соблюдал разумную дистанцию, отставая порой настолько, что даже боялся потерять след. Но все обошлось. Обе машины, одна за другой, покинули жилые кварталы и помчались в сторону гор, которые в темноте казались огромными и черными. Дорога запетляла, огибая утесы и отроги, и Бахару пришлось положиться на интуицию. Он не мог ехать за «опелем» как привязанный, чтобы не обнаружить своего присутствия. Пришлось отстать километра на полтора, отслеживая местонахождение похитителей только по далекому свету фар и проблескам рубиновых огоньков во мраке.

«Ничего, никуда они не денутся», — успокаивал себя Бахар. Дорога здесь одна. И она обязательно куда-то приведет. И вот тогда…

Он не мог думать спокойно о том, что будет «тогда». Первоначальная ярость сменилась настоящим бешенством. Какие-то идиоты осмелились похитить у Бахара его женщину! О, они ответят! Он положил оружие на соседнее сиденье. Это было неправильно, потому что пистолет мог упасть на пол при резком повороте или торможении, но Бахару не терпелось всадить в обидчиков пули. У него просто руки чесались.