Смертельный вояж

Полюбоваться ночным небом собралось человек двадцать, которые, в основном разбившись на пары, тихо переговаривались о чем-то своем. Одиночки вроде Глеба молчали. Было свежо и тихо.

В этой убаюкивающей тишине особенно отчетливо прозвучал характерный металлический щелчок. Пассажиры не придали этому никакого значения, но Глеб напружинился и обернулся. Он не мог спутать звук передернутого затвора ни с чем другим. Хотелось бы ему ошибиться! Но этого не произошло.

В десяти шагах от них, развернувшись вполоборота, стоял мужчина с длинной рыжеватой бородой. Это был боевик, сбежавший на моторной лодке. В руках он держал укороченный автомат Калашникова, который вытащил из большой спортивной сумки. Глеб заметил, что она доверху набита оружием, магазинами и гранатами. Он посмотрел на бородатого мужчину и понял, что мирная жизнь закончилась.

Умар поднялся на теплоход, чтобы в одиночку совершить то, что вначале они планировали сделать вчетвером, а потом втроем. Он уже закончил все свои дела на этой грешной земле. Теперь ему предстояло убить как можно больше неверных и отправиться прямиком в рай.

Подняв автомат, он выпустил первую очередь, скосившую почти всех, кто наслаждался видом на береговые огни у левого борта. На ногах осталась только пожилая женщина в больших очках, придававших ей сходство с огромным насекомым. Умар добил «стрекозу» двумя одиночными выстрелами и развернулся направо.

Прямо на него бежал коротко стриженный и гладко выбритый мужчина в джинсах и красной трикотажной рубашке. Оружия у него в руках не было. Он бежал, глядя Умару в глаза, словно надеясь загипнотизировать его и лишить воли.

Глупец! Как можно остановить человека, ведомого самим Аллахом?

Умар направил ствол в бегущего, приготовился нажать спусковой крючок… и его согнутый палец на мгновение застыл. Умар узнал в нем мотоциклиста, который прикончил Фахдави и Халида и освободил Риту. Бесстрашный гяур! Настоящий воин, хотя и принял на поле битвы не ту сторону.

Секундная задержка сыграла с Умаром скверную шутку. За это время Глеб успел не только приблизиться на расстояние прыжка, но и, словно оттолкнувшись от трамплина, взмыть в воздух. Выпущенные из «калаша» пули, предназначавшиеся для его груди, попали значительно ниже. Одна раздробила тазобедренный сустав, другая разорвала бедренную артерию, три другие перебили кости ног, в том числе коленную чашечку. Но ни одна из них не уложила смельчака на месте, а значит, не остановила.

Обрушившись на Умара всем своим весом, Глеб вцепился ему в глотку мертвой хваткой и стал душить, одновременно прижимая к палубе горячий автоматный ствол. Прозвучала еще одна очередь, но на этот раз веер пуль прошел низко, никого не задев. А потом стрелять стало некому. Пальцы Глеба не только перекрыли доступ кислорода в легкие террориста, но и сломали ему шейные позвонки.

Себе он позволил нырнуть в небытие не раньше, чем почувствовал, что тело под ним уже не дергается и не дышит.

Последняя мысль Глеба была не о крови, хлеставшей из него, как из поврежденной водопроводной трубы. Он вспомнил Бану.

Она даже что-то шепнула ему.

Но он не расслышал что. Стало совсем темно и тихо. Стало совсем никак.

* * *

Первое, что почувствовал Глеб, придя в себя, — сильную боль, сдавливавшую голову. Он с трудом открыл глаза и увидел, что подключен к капельнице. Жалюзи на окнах были опущены, поэтому было сложно определить, что за окном — день или ночь. Глебу нестерпимо хотелось пить. Ему казалось, что язык стал большим и мягким, как дохлая рыба. Не успел он приподняться на локтях, как в палату впорхнула молоденькая медсестра.

— Вижу, дело идет на поправку, но доктор запретил вам напрягаться! — Она мягко надавила Глебу на грудь, снова укладывая его на постель. — А в реанимации выполнение указаний доктора — это обязательное условие, если хочешь жить.

Она выговаривала русские слова очень правильно, но с сильным акцентом, из чего Глеб понял, что так и не покинул Турцию.

— Я в реанимации? — спросил он, оглядевшись по сторонам.

— Да, вы потеряли очень много крови. У вас прострелены ноги и бедро. — Медсестра деловито поправила подушку под головой Глеба. — Хотите чего-нибудь?

Он слабо кивнул:

— Пить.

Беззвучно отойдя от кровати, медсестра взяла стакан и, надавив несколько раз ладонью на помпу, наполнила его водой из баклажки. Поднеся стакан Глебу, она приподняла его, чтобы он мог напиться.

Глеб жадно глотал воду.

— Можете считать, это ваш второй день рождения, — сказала медсестра, наблюдая, как он пьет. — Если честно, никто не верил в благоприятный исход.

— Спасибо. — Вернув пустой стакан, обессиленный Глеб снова опустился на подушку. — Неужели все было так плохо?

— Даже хуже. — Вертя в руках пустой стакан, медсестра покачала головой. — Вас буквально вытащили с того света. Если быть точной, ваша невеста поверила в вас и заставила верить других.

— Моя невеста? — Глеб нахмурился. — Не думал, что она будет рядом…

— Смеетесь? Она три ночи не отходила от вас ни на шаг. Мы все удивлялись, как только она на ногах держится.

— Где она сейчас?