Смертельный выбор

– Эти похороны станут грандиозным садистским фильмом, сверх меры напичканным сценами насилия, а вашему племяннику может достаться главная роль.

Я почувствовала колебание в воздухе – приближался поезд. Пассажиры устремились к краю платформы.

Взгляд Джослин замер. В ее затянутых дымкой глазах на секунду появилось озадаченное выражение, затем в них вспыхнуло понимание. Ее рот открылся.

– Леконт!.. – закричала она, рука потянулась к молнии на рюкзаке.

Поезд с грохотом ворвался на станцию.

Голова Джослин откинулась к стене, по которой стало расплываться темное облако. Я бросилась ничком на бетон и накрыла голову обеими руками.

Тормоза пронзительно визжали, издавали свистящий звук.

Я пыталась спрятаться за скамейкой, втиснуться под нее, пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Но скамейка была прикручена болтами к стене. Деться было некуда!

С шумом разъехались двери. Пассажиры двигались двумя встречными потоками, одни заходили в вагон, другие покидали его.

С нашей стороны крики. Лица поворачиваются. Замешательство. Ужас.

Поезд отправляется.

Характер звуков изменился. В панике отходят. Люди бегут.

Прошла целая минута без всяких выстрелов, я осторожно поднялась на ноги. На пиджаке частицы кости и мозга. Мой желудок взбунтовался, и во рту появился привкус желчи.

Голоса. Английский. Французский.

– Вызовите полицию!

– Elle est morte?[38]

– Они уже едут.

– Mon Dieu!

Смятение. Давка на эскалаторах.

Тело Джослин конвульсивно подрагивало, из уголка рта тянулась тонкая струйка слюны. На меня навалился запах мочи и экскрементов. Кровь маленькими лужицами скапливалась на скамейке и на полу.

Внезапно я увидела перед собой Чероки. И остальных. Их лица стремительно проносились мимо, ярко вспыхивая и почти ослепляя. Гейтли. Мартино, Саванна Оспрей. Эмили-Энн Туе сен.

Не в моих силах было предотвратить смерть этих людей, я не могу повернуть время вспять. Я никак уже не сумею помочь Джослин. Но я сделаю все возможное, чтобы мой племянник не стал следующей жертвой. Не позволю этому случиться. Смертоносная рука байкеров не коснется Кита. Не коснется Гарри. Не ударит в меня.

Пошатываясь, я побрела к эскалаторам, поднялась наверх и позволила потоку пешеходов унести меня от места трагедии. Вход уже был перекрыт двумя патрульными машинами с включенными мигалками. Приближающийся вой сирен возвещал о том, что сейчас прибудут и остальные.

Мне следовало остаться, рассказать, что произошло, и позволить полиции разбираться со всем остальным. Меня тошнило, мысль о предстоящей кровавой бойне, которую мы не в силах предотвратить, лишала меня последних сил. Страх за Кита выворачивал наизнанку внутренности, приносил физическую боль, заставляя отмахнуться от доводов рассудка и забыть о чувстве долга.

Я отделилась от толпы и побежала.

38

У меня все еще дрожали руки, когда я открывала дверь в свою непривычно пустую квартиру. Я позвала Кита, хотя и знала, что никто не отзовется.

Я вынула из портфеля тот конверт, что Шарбонно передал мне от Роя. Пробежала глазами расписание, сверилась с часами и помчалась в гараж.

Несмотря на то, что час пик давно прошел, движение в Сентервилле по-прежнему оставляло желать лучшего. Я медленно ползла вперед, крепко вцепившись вспотевшими ладонями в руль – мотор на холостом ходу, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наконец можно было ехать. Я стремительно сорвала машину с места и поехала в сторону горы. Резко затормозила у автостоянки напротив Лако-Кастор.

Кладбище карабкалось к небу по склону Шемен-Ремембранс – страны мертвых, устремившейся к горизонту. Согласно карте Роя место для могилы Дорси находилось внутри внешнего забора, метрах в двадцати от южных ворот. Похоронная процессия будет двигаться с востока и прибудет на кладбище через ворота, напротив которых я сейчас сидела.

Я вытерла руки о джинсы и взглянула на часы.

Скоро.

Обычно в такую рань на этой горе мало людей, но сегодня друзья и родственники усопшего облепили обочины и стояли вдоль дороги, ведущей внутрь. Остальные бродили среди деревьев и надгробий по самому кладбищу. Это ритуальное лицедейство показалось мне сюрреалистичным. «Дикари» и «Рок-машина» с почестями хоронят сотоварища, которого они сами же и убили.

По обеим сторонам Ремембранс стояли полицейские машины – мигалки включены, по радио доносятся обрывки разговоров. Я закрыла машину и побежала через дорогу, скользя по молодой травке, выросшей прямо посреди шоссе. Торопливо проходя по обочине, я осматривала всех собравшихся. Большей частью это были молодые белые мужчины. Я заметила Шарбонно, прислонившегося к полицейскому автомобилю, но никаких следов присутствия Криза или Кита.

В воротах меня остановил полицейский.

– Эй, эй! Помедленнее, мадам. Сожалею, но с минуты на минуту здесь состоятся похороны, и этот вход закрыт. Вам придется пройти дальше.

Он протянул руки, словно я не понимаю слов и сейчас помчусь мимо него.

– Доктор Темперанс Бреннан, – назвала я свое имя. – Оперативная группа «Росомаха».