Смерти нет

Октябрь сыпал холодными дождями, нависал туманами. По утрам рассветало сквозь сырость неохотно, с трудом, точно дневному свету лень было тратить себя на этот неприютный, тошный мир... Такое настроение передалось и бойцам Бабая, поселившимся на бывшей станции метро «Юго-Западная» и оказавшимся в состоянии вынужденного безделья.

Гвоздь снабдил новую команду радиосвязью: одной рацией, самолично собранной им, — чудовищный на вид агрегат работал безотказно даже в подземелье — и персонально для командира выделил мини-передатчик, нечто вроде мобильного телефона, только с меньшим, конечно, радиусом действия.

— Базовая станция у меня, — объяснил Гвоздь. — От вас это километров пять, не больше. Брать будет без проблем!

— Чего — брать? — удивился Бабай.

— Волну, — встрял Костя. — Ну, звуки, передачу. Это же все по волнам идет.

Бабай ни хрена не понял, но здраво рассудил, что лучше этим себе голову не забивать.

— Ладно, — сказал он. — Ты мне, главное, растолкуй, какие кнопки тискать.

Костя с Гвоздем наперебой стали втолковывать, — оказалось, не так уж сложно.

— Питание только берегите, — предупредил Гвоздь, — батареи то есть. Я вам в запас, ясное дело, дам, но зря расходовать ни к чему...

Ну, это и ежу понятно. Зря не расходовали. Раз или два в день выходили на связь — с Гвоздем либо с Даней, сообщали друг другу, что все нормально, все тихо, ничего такого не предвидится.

Так текли дни. Жратвы у ребят было завались, с водой тоже без проблем, а вдобавок и делать нечего. Вроде бы лафа, но Бабай-то знал, насколько эта лафа обманчива. Расслабляться нельзя! При такой жизни от безделья не только обленишься, утратишь боевую сноровку, но очень просто и болезнь какую-нибудь нажить. В подземелье, без воздуха, без света.. Конечно, командир установил график дежурств: ребята по двое, по трое патрулировали окрестности, заодно и знакомясь с ними. Это было, конечно, необходимо и полезно, но никак не достаточно.

— Ну что там у вас, — говорил по рации Бабай Дане, — что-нибудь намечается?

— Нет пока, — отвечал Даня. Как что наметится — тут же сообщу.

Бабай хмыкал. Даня его отлично понимал:

— Да, да. Без дела разлад наступает, сам знаю. Но и рисковать впустую ни к чему. Исследуйте окрестности! Чем не дело? Там любопытного много.

Ну, это чистая правда. Вокруг «Юго-Западной» громоздились безмолвные, жутковатые в своем безмолвии бетонные коробки, меж ними всегда гулял ветер, завывая, высвистывая — то грозно, то печально... Ребята лазали по этажам, на одном из зданий забрались на крышу. Ветер чуть их не сдул оттуда, но смотреть сверху вниз было чертовски интересно, аж дух захватывало. В одну сторону распростерся огромный пустой город: дома, дома, дома... до горизонта пустыня мегаполиса. Над нею тоже возносились пики высоток, — одна казалась совсем недалекой; Сергей смотрел, смотрел на нее и неуверенно сказал, ткнув пальцем:

— Вот ту башню видите?.. По-моему, это университет. Отец рассказывал... Похоже на его описание.

— Уни... что? — Костя поперхнулся.

— Университет, — повторил Сергей и разъяснил, что это такое. Поняли.

— Он там учился, — грустно добавил Сергей. Ненадолго все примолкли. Потом О-о произнес:

— Можно туда сходить. Посмотреть...

— Подумаем, — сказал Бабай. Обернулся. — Мне почему-то та сторона больше нравится.

В той стороне город кончался. Над пустырем едва-едва возвышались руины церкви, а дальше шли леса. Но и там высились здания. Одно, левее, стояло как-то на отшибе, уже в лесу. Оно было огромное и круглое, белое — настоящий дворец.

— Во, дом какой, гляньте! — восхитился Шуруп. — Круглый!

— А это что, не знаешь? — спросил Сергея Костя. Тот отрицательно покачал головой. Сказал лишь:

— Да, странное сооружение...

Чем-то оно привлекло его. Показалось загадочным, таинственно-мрачным, несмотря на белый цвет...

Впрочем, белым оно было условно: от лет и непогод оно стало таким... цвета дождя — и в тускло-облачный осенний день, казалось, хочет слиться с фоном, стать невидимым.

— Если дождь пойдет... — медленно произнес Сергей, — его совсем не видно будет...

— Кого — его? — не понял Бабай.

— Да вот, дом этот круглый...

Сергей как в воду глядел: и минуты не прошло, как сперва закапал, а затем брызнул, заморосил дождичек. Ребята поспешили убраться с крыши.

Потом были еще вылазки. К университету, правда, и к круглому дому Бабай отправляться запретил: далеко все же, незнакомый город... Пришлось ограничиться окрестностями.

Они надоели довольно быстро. Вот тогда-то и наступила скука... Бабай забеспокоился. Нужно дело! А дела не было.

Он и сам не то чтоб опустился, нет; этого бы он себе не позволил. Однако вялость, лень одолевали точь-в-точь, как тогда в Уфе... все хотелось прилечь, вздремнуть.