Смерти вопреки

– Послушай, Васюков. Я работаю! Прихожу на работу к восьми и ухожу в лучшем случае в семь-восемь вечера, а то и в полночь! За последние две недели дважды был на выезде. Не было меня в управлении в это время. Понимаешь? Не было!

– Это не оправдание! Чтобы победить на идеологическом фронте – нам нужно учиться! Каждый день! Как говорил товарищ Ленин: учиться, учиться и еще раз учиться!

Мне очень хотелось сказать ему, что тот, вместо того, чтобы заниматься делом, занимается хренью и при этом отвлекает от дела занятых людей, но вместо этого пришлось покаянно пообещать, что как только разгребу самые важные дела, то сразу займусь своим политическим образованием. После этого разговора я пошел по коридору в нашу комнату и почти сразу наткнулся на своего непосредственного начальника. При виде меня Васильченко как-то нехорошо улыбнулся. По крайней мере, мне так вначале показалось, но уже спустя пару минут заулыбался и я.

– Отдохнуть, Звягинцев, не желаешь?

– Желаю, товарищ майор. Еще как желаю. Вот только…

– Завтра у тебя выходной день.

– Вы это серьезно? – не сразу поверил я своему счастью.

– Серьезно, лейтенант.

В комнате я посмотрел на отрывной календарь. Первый выходной день у меня пришелся на вторник. К тому же я ушел с работы рано, еще семи не было. Тарасов, сидевший за отчетами, оторвал взгляд от бумаг и завистливо сказал мне на прощание:

– Счастливчик. А мне тут разгребать эту кучу до самой ночи. Эх! Иди уже, Костя, не трави душу.

Первой новостью стало письмо, которое я нашел в своем почтовом ящике. Судя по штемпелю, оно пролежало около двух недель. В нем была копия заключения о смерти Натальи Витальевны Скворешиной в результате сердечного приступа. Секунд пять не мог понять, какое отношение имеет ко мне смерть этой женщины, и только брошенный взгляд на адрес заставил меня вспомнить. Кострома. Умерла бывшая хозяйка этой квартиры – моя фиктивная жена. Теперь ее больше не было, осталась только эта бумажка. Нетрудно было догадаться, что заключение о смерти прислала ее сестра. Заглянул в конверт. Больше никаких бумаг в нем не было.

«Теперь я официальный холостяк», – усмехнулся я и выбросил смерть уже незнакомой мне женщины из головы. Сейчас меня больше волновала горячая ванна. Приведя себя в порядок (почти полчаса отмокал в ванне), я пожевал тушенки, запил ее горячим чаем и завалился спать. Проснулся и вспомнил, что у меня впереди целый день отдыха. Сердце приятно заныло от предвкушения грядущего праздника. Пожалел, что в Москве нет ни Костика, ни Сашки Воровского, после чего решил составить программу отдыха. В нее входило обязательное посещение ресторана и женщина. Мельком подумал о Татьяне, но почти сразу отмел ее кандидатуру. Красивая и умная девушка, но за ней ухаживать надо, а мне нужна страстная, горячая женщина, поэтому я, недолго думая, позвонил на квартиру профессора. Хозяин дома должен быть на работе, в своем институте, а Олечка, возможно, будет дома. Вот только мои ожидания не оправдались. Трубку снял профессор.

– Кто звонит? – голос резкий, недовольный.

– Костя Звягинцев. Не забыли меня?

– Помню! – зло вскричал профессор. – Еще как помню! Я тебя в своем доме принимал, а ты… ты с этой сучкой, моей женой, спал! Теперь ты еще имеешь наглость звонить…

– Стоп! Я только с фронта приехал, а вы мне такое заявляете! – приврал слегка я, лихорадочно вспоминая, когда мне в последний раз довелось видеть Олечку.

«Четыре месяца назад я… встречался с Костиком, а с ней…» – но додумать мне не дал возмущенный вопль профессора.

– Этот капитан тоже так заявил, когда я его застал в своей постели! Эта тварь, шлюха, которую я ввел в свой дом…

– Я четыре месяца не был в вашем доме! Это вам понятно?! – при этом я добавил в голос командного тона.

Какое-то время ничего не было слышно, кроме громкого сопения разгневанного профессора, и мне стало понятно, что тот до конца не уверен, был ли я любовником его жены или нет.

– Так что вам надо, Звягинцев? – наконец недовольно буркнул он.

– Меня интересует Костик. Где он сейчас? Если он в армии, тогда дайте номер его полевой почты.

– Какая-то зенитная… или пулеметная дивизия, – сухо буркнул профессор. – Подождите. Сейчас посмотрю, где его письмо, и продиктую адрес полевой почты.

Пока тот искал письмо, я подумал: «Если он у зенитчиков, то ему повезло. Все-таки не на передовой. Гм. Интересно, а где теперь Олечка обитает?»

Записав адрес полевой почты, я положил трубку. Ситуация несколько осложнилась. Я был немного знаком с парой ее подруг, но их телефоны уже давно потерялись, кроме Светы, с которой мы несколько раз встречались. Набрал ее домашний номер, но телефон не отвечал, и тогда я позвонил на работу. На месте ее не оказалось, но девичий голос сказал, что Светлана Николаевна сейчас на заднем дворе – товар принимает.

– Надолго?

– Не знаю. Может, еще минут двадцать… а может, и полчаса.

– Спасибо, – сказал я и положил трубку.