Смерти вопреки

Демоница открыла рот, но выражение моего лица заставило ее замолчать.

– Да, Морриган, страх – это почти человеческое чувство. Признайся, тебе когда-нибудь было страшно так, что кишки закручивались в тугой узел, и ни одно место в мире не казалось надежным убежищем? Когда хотелось кричать, чтобы убедится, что ты еще не проглотил собственный язык от ужаса? Когда все потеряло смысл, а ты остро осознал свою конечность… Ты понимаешь меня, Морриган? Я говорю не об угрозе для жизни, не о боли и не о страхе перед потерей силы. Я преклоняюсь перед ужасом, который обнажает суть того, кто его в себя допустил…

– Какую ерунду ты несешь, Кормак! – взвилась Морриган. – Что могло напугать тебя так, чтобы ты захотел стать нижней частью нашей питательной пирамиды? Превратиться в тело, полное изъянов, смуты ума и болезней?

– Глупенькая, – глумливо усмехнулся я. – Но ведь светлячки, которые занимают отнюдь не верхнюю ступень, как ты ее называешь, «жизненной пирамиды», отчего-то пугают Кровавую и Ужасную? Значит, и на Кормака Черного нашелся свой мотылек.

– Ушел от ответа.

– Прощай. И впредь лучше балуйся вином в соседнем кабаке. Но я бы посоветовал тебе убраться из города. Знаешь, новый начальник стражи как раз ищет свежее мясо, на которое можно повесить парочку нераскрытых преступлений. Таинственная дама без роду и племени – как раз тот случай. Если что, на мою поддержку не рассчитывай. Я тебя не знаю.

– Тебе никогда не стать человеком, Кормак! Никому из нас еще не удавалось прожить в мире людей по их законам так долго. Мы рождены летать, а не ползать. Сам Абрамелин не довел свое заклинание до конца. После трех неудачных попыток, он бежал, чтобы скрыть позор. Четвертое заклинание – вымысел. Одумайся, Кормак! У тебя еще есть время вернуться. Что для тебя, тысячелетнего, восемьдесят лет жизни? Пылинка на перчатке времени. Смахнем ее и не вспомним. Ну? Ты со мной?

– А может, ты со мной, Морриган?

От удара когтистым хвостом из стены над моей головой вылетел кусок кирпича и с грохотом приземлился в дорожную пыль, взметнув серое облако.

Женщина-демон окинула меня презрительным взглядом и, взмахнув тяжелыми кожистыми крыльями, взвилась в светлое небо Северного.

– Я с тобой не прощаюсь, Кормак, – бросила она вслед.

Когда я вернулся в таверну, настроение у меня было препоганое.

3.

Морриган в Северный принесли злые ветры – нам пора была уходить.

Мы поняли это, когда однажды вечером в кухню ворвался разъяренный Джунг.

– Все вранье! – закричал он. – Вы обманщики! Спирос – вампир, и он спит днем не потому, что хочет быть похожим на кровососа, а потому, что не может по-другому! Барб – оборотень, Ове – тролль, Мари – ведьма! Никакие вы не актеры! И Ар с Иссой не жертвы безумного хирурга, а настоящие чудовища! А ты, Мак, ты, ты…

Джунг попятился. Одно дело находиться рядом с актерами, изображающими нечистую силу, а другое – понимать, что на тебя эта самая нечисть смотрит по-настоящему.

После появления Морриган в таверне прошла неделя.

Переглянувшись с Барбом, я улыбнулся мальчишке и жестом предложил ему сесть. Зажмурившись, Джунг мужественно помотал головой и замер, готовый в любую секунду дать стрекоча.

– Прости нас, малыш, – мягко сказал Спирос, с любовью глядя на Ворона. – Да, мы тебе врали. Но мы никого не убиваем, не насилуем и не грабим. Я тебе объясню…

– Я без вас все знаю! – перебил его Джунг. Похоже, знакомый голос вампира вернул ему уверенность. – Морриган рассказала. Но мне все равно. Я тоже хочу! Тоже хочу быть вампиром!

Я был готов услышать от него все что угодно, но от такого заявления растерялся. В растерянности замолчал и Спир.

– Вы говорили, что мы семья, а сами обманывали. Это вы – семья, а я нет, я изгой! Хочу быть таким, как Барб, как Ове…

– Как он? – фыркнул Иоланга, насмешливо кивнув в сторону слизня.

Шутка оказалась неуместной, потому что Исса обиженно отвернулся, а Джунг взорвался от возмущения:

– Ты смеешься надо мной, потому что я человек, да, Спир? Легче всего смеяться над теми, кто слаб и смертен! Так, пусть я стану сильным! Я готов! Мне не нужны ваши сказки о бремени вечной жизни. Плевать! Хочу быть могучим и…

– Успокойся, – вмешался я. – Ты слишком легко всем веришь. Сначала поверил бродяжке, теперь нам. Понимаю, в твоем возрасте, Джунг, чудес хочется особенно сильно. Да, мы нечистая сила. И что это меняет в твоей жизни? Если не разболтаешь Джордану, то абсолютно ничего. Все подростки хотят стать сильными, это нормально. Не хочется читать тебе мораль, но те люди, которые получают могущество быстро и сразу, обычно потом платят – дорого, кровью… Часто своей. Представь. Ты увидел у друга красивые сапоги и захотел такие же, а денег нет. Одолжишь их у скряги, не думая, чем будешь отдавать долг. А когда придет время расплаты, ты продашь не только свои новые сапоги, которые через неделю набьют тебе оскомину, потому что белый цвет быстро пачкается, а красивая бахрома цепляется за стремена, но и всю одежду с домом. Кому охота сидеть в долговой яме из-за сапог. А ведь сидят! С нечистой силой все примерно так же.