Смертницы

– Это как раз и вызвало обеспокоенность господина Уинна, – сказал Силвер. – Кроме того, есть еще одна деталь, которая нас настораживает. Должен признаться, я и сам не придал ей значения, когда впервые прослушал запись.

– Какую запись?

– Звонка на радиостанцию. Мы попросили лингвиста из военной разведки проанализировать ее речь. Грамматика была идеальной, даже чересчур. Ни пропуска звуков, ни сленга. Совершенно очевидно, что женщина не американка и родилась за границей.

– Переговорщик из бостонской полиции тоже пришел к такому выводу.

– Это нас особенно беспокоит. Если внимательно прослушать то, что она сказала, в частности, фразу "жребий брошен", – можно уловить акцент. Он явно присутствует. Возможно, русский, украинский или еще какой-то восточноевропейский язык. Трудно точно установить ее национальность, но акцент славянский.

– Вот что вызывает тревогу у Белого дома, – подытожил Конвей.

Габриэль нахмурился.

– Они предполагают террористическую атаку?

– Если конкретно, со стороны Чечни, – сказал Силвер. – Мы не знаем, кто эта женщина и как она попала в нашу страну. Нам известно, что чеченцы часто используют женщин для проведения терактов. В Москве при захвате театрального центра несколько женщин были обвязаны поясами смертниц. Несколько лет назад на юге России в воздухе взорвались два пассажирских самолета, летевших из Москвы. Мы полагаем, оба взрыва были осуществлены пассажирками-террористками. В общем, чеченские террористы, как правило, используют в своих атаках женщин. И этого больше всего опасается директор Национального совета по разведке. Поскольку мы имеем дело с людьми, которые не заинтересованы в переговорах. Они готовы умереть, устроив из этого представление.

– Но Чечня конфликтует с Москвой. А не с нами.

– Террористическая война глобальна. Именно с этой целью и был создан Национальный совет по разведке – чтобы не допустить повторения одиннадцатого сентября. Наша задача – координировать работу всех разведок, исключить всякие противоречия, что не редкость. Отныне никакого соперничества, никакой конкуренции. Теперь мы все в одной упряжке. И наше общее мнение заключается в том, что Бостонская гавань – соблазнительная мишень для террористов. Они могут поставить своей задачей поджог нефтехранилищ или танкера. Одна моторка, груженная взрывчаткой, может вызвать катастрофу. – Он помолчал. – Эта женщина-террористка была найдена в воде, верно ведь?

– Я вижу, вы колеблетесь, агент Дин? – заметил Конвей. – Что вас беспокоит?

– Речь идет о женщине, которая случайно оказалась в этой ситуации. Вам известно, что ее сочли утопленницей и отправили в морг, а потом, когда она очнулась, перевезли в больницу?

– Да, – кивнул Силвер. – Это странная история.

– Она была одна...

– Но теперь она не одна. У нее есть сообщник.

– Это не похоже на заранее спланированную террористическую операцию.

– Мы и не говорим о том, что захват заложников был спланирован. Их поджимало время, и они были вынуждены действовать второпях. Возможно, все началось с несчастного случая. Предположим, она упала за борт во время переброски в страну. Очнулась в больнице, поняла, что ею заинтересуются власти, и запаниковала. Она могла быть всего лишь одним из щупалец осьминога, частью гораздо более грандиозной операции. Операции, которая сейчас и разворачивается.

– Джозеф Роук не русский. Он американец.

– Да, нам кое-что известно о Роуке из военного архива, – сказал Силвер.

– Вряд ли его можно назвать сторонником чеченцев.

– А вам известно, что господин Роук обучался обезвреживанию бомб и снарядов во время службы в армии?

– Да, но такое же обучение прошли сотни других солдат, которых нельзя отнести к террористам.

– В послужном списке господина Роука значатся и выходки антиобщественного характера. У него были дисциплинарные взыскания. Вы в курсе?

– Да, мне известно, что он был уволен из армии.

– За то, что ударил офицера, агент Дин. За систематическое неисполнение приказов. Там даже стоял вопрос о серьезном нарушении психики. Один из армейских психиатров поставил ему диагноз параноидальной шизофрении.

– Его лечили?

– Роук отказался от лечения. После увольнения из армии он ушел в подполье. Речь идет о человеке вроде Юнабомбера[1], который изолировался от общества и в одиночестве лелеет свою извращенную злобу. Роук одержим идеей правительственных заговоров, манией преследования. Этот помешанный считает, что правительство плохо обращалось с ним. Он так забросал ФБР письмами, что на него завели специальное досье. – Силвер взял со столика папку и протянул ее Габриэлю. – Вот образец его творчества. Написано в июне две тысячи четвертого года.

Габриэль открыл папку и прочитал письмо.