Смертный грех

Он взял свой телефон и открыл фотографии следов. Увеличив изображение, он тщательно стал сравнивать следы на снегу. Выглядели они практически идентично, благо валенки в монастыре были у всех одинаковые. Глубина следа была похожей, никто не косолапил. «Может, так и есть? Сходил к лодке, все решил и пошел за ружьем? Второго человека не было, и это самоубийство?» Уже собираясь закрывать картинку, Руслан почувствовал, как его мозг зафиксировал что-то ранее незамеченное. Он снова увеличил изображение и увидел практически незаметную череду точек, идущих рядом со следами. Это были отметины будто от какой-то палки.

Посох старца Иоанна!

Не веря самому себе, Руслан еще раз вгляделся в фотографию. Цепочка точечных отметин шла и к пристани, и от нее.

Руслан спрятал телефон, вздохнул и отправился в скит к старцу Иоанну. Он немного потоптался у дверей, собираясь с духом, наконец постучался, потом сообразил, что взявший обет молчания старец все равно не ответит, и толкнул дверь избушки. Старец стоял на коленях и молился. Из его слепнущих глаз катились слезы.

— Здравствуйте, отец Иоанн. Знаю, что вы дали обет молчания. Но мне надо выяснить с вами важный вопрос. Чтобы невинные люди не пострадали из-за смерти настоятеля.

Старец молчал, но по его лицу было видно, что он внимательно слушает трудника.

— Понятно, что вы, как его духовник, должны хранить тайну исповеди. Но я все знаю. Я разговаривал с врачом, лечившим отца Димитрия, так что мне все известно про его заболевание и про его муки. Выяснил, что Даня — это сын его, и то, что он наркоман на реабилитации. Я в курсе, что у настоятеля боли жуткие были, из-за чего ему выписали морфий, который Даня украл. Понятно, что самоубийство — самый страшный грех, на который он пошел бы в самом крайнем случае. А если бы и захотел пойти, вы, как его духовник, не дали бы ему благословения на такое.

Иоанн ничего не говорил, но видно было, как его лицо, покрытое паутиной морщин, потемнело от какой-то нестерпимой боли.

— Не знаю, но предполагаю, что когда отец Димитрий обнаружил пропажу морфия, он решил свести счеты с жизнью. Сил у него уже не осталось переносить эти боли. Вы его убедили не делать этого. Вы вместе дошли до пристани, он встал в лодку, ружье себе в тело упер, и вас нажать на курок попросил. Лодка должна была в море уплыть, да незадача, ветром ее назад прибило. Вы это здесь решили или он вас на пристани перед фактом поставил?

Лицо схимника не выражало ничего, кроме боли.

— Да это и не важно. Одного не понимаю, как вы, избавив его от смертного греха самоубийства, сами на себя не меньший взяли? Убийство тоже ведь грех тяжкий.

— Господь рассудит! Быть может, я-то и отмолю грех, а он бы не смог. Попал бы в ад, — глухо произнес отец Иоанн.

Видимо, желание объяснить свой поступок стало для схимника важнее обета молчания.

— Понятно. Скоро вертолет прилетит. Со священником. Можете покаяться ему на исповеди. Ментам я ничего не скажу. Я хоть и недавно пришел к Богу, но в Божий суд стал больше верить, чем в человеческий.

Руслан вышел из скита, взял в келье ружье и кочергу, затем пошел в сарай. Там он положил кочергу на дно лодки, как будто она упала туда после выстрела. У ружья он тщательно обтер спусковую скобу, чтобы уничтожить отпечатки пальцев старца.

Выйдя из сарая, он достал смартфон и удалил снимки лодки и следов. «Сойдет за самоубийство. Менты про смертные грехи не в курсе», — цинично хмыкнул он.

Внезапно еще одна мысль пронзила мозг Руслана. Он залез на колокольню и набрал доктора. На счастье Руслана, он ответил сразу же.

— Юрий Алексеевич, здравствуйте. Снова Бортников. А можете вы справочку дать, что отец Димитрий был невменяем? Да я понимаю, что вы онколог, а не психиатр. Так это не для врачей. Это для церкви, чтобы его поминали не как самоубийцу. Да-да, похоже сам на себя руки наложил. Вот спасибо, а то церковь это самым смертным из всех грехов считает. Но только если в здравом рассудке. А если разум помутился, то, вроде, и не грех.

Руслан нажал кнопку отбоя и оглядел остров. Где-то вдалеке уже слышался звук вертолета, везущего полицию. Пронзительный северный ветер засыпал остров мелким снежком, состоящим как будто не из снежинок, а из мельчайших кристалликов льда.