Смертный приговор

– О чем вы говорите, черт возьми? Ваша теория не выдерживает критики. Это определенно разные способы совершения преступлений. И если в мире действительно существует убийца, который постоянно меняет свой модус операнди, то нам его никогда не поймать.

– Поэтому его метод такой изощренный, – добавила Сабина.

– И зачем ему это делать?

– Не знаю.

Снейдер посмотрел на Сабину сверху вниз. Надавил большим пальцем на точку-татуировку на тыльной стороне кисти другой руки, словно хотел массажем предотвратить надвигающуюся кластерную боль. Его голос стал тише, но тон категоричнее.

– Немез, модус операнди – это характерный «почерк» преступника, который может слегка измениться, потому что со временем преступник становится опытнее, но почерк не может измениться настолько!

– А если все-таки это возможно?

– В этом случае мы имеем дело с уникальным, почти пугающе таинственным киллером.

– Вы сами сказали, что чем активнее преступник пытается скрыть свои следы, тем больше подсказок оставляет. Просто мы их не видим, потому что он такой умный. Вот это и есть его метод!

– Предположим. Но что общего между тремя убийствами?

– Он пишет фиктивное письмо от лица берлинского гинеколога на имя осужденного преступника, сидящего в тюрьме в Вайтерштадте. Год спустя: он достает медицинскую карту пациента психиатрической больницы в Санкт-Петер-Ординге и воссоздает его самый страшный кошмар. Еще через год: он выбирает кёльнского бухгалтера со склонностью к каннибализму, который ищет контакта с гомосексуалистом, и убивает последнего.

– О господи, Немез! – воскликнул Снейдер. – Вы же не думаете всерьез, что кто-то почти наполовину съест человека, чтобы обвинить в этом кого-то другого? Это же сумасшествие!

– Возможно, он и есть сумасшедший.

– И кроме того… – Снейдер распрямил спину, так что захрустели позвонки. – И кроме того, из заключения судебно-медицинской экспертизы ясно, что это должны быть разные преступники, судя по тому, как они обращались со скальпелем, складным ножом и ножом для хлеба. Приложенная сила, угол разреза, манера. Это факты и доказательства! – Он ударил кулаком по ладони.

– Возможно, это не так. Доктор Лауренц Белл алкоголик, – возразила Сабина.

– Даже пьяный в стельку он все равно в сто раз лучший судмедэксперт, чем вам суждено когда-либо стать! – По выражению лица Снейдера она поняла, что зашла слишком далеко. – То, что вы более инициативны, чем другие студенты на моем курсе, еще не означает, что вы лучше и замечаете вещи, которые другие проглядели. – Он поднялся. – Мне ужасно жаль, что Эрик Дорфер лежит в больнице с пулей в голове, но вы не можете этого изменить, гоняясь за мистическим всемогущим преступником, который существует лишь в вашей фантазии.

Снейдер открыл дверь в соседнюю комнату и махнул Акико.

– Пеппи Длинный Чулок уходит, а мы продолжим, – сказал он решительным тоном.

Прежде чем он повернулся к Сабине, она быстро схватила ключ от архива и, поднимаясь, спрятала его в кармане спортивных штанов. Снейдер догадается? Плевать! Он должен бы уже знать, что в ее груди бьется сердце бойца, которое не может противостоять вызову.

– О’кей, – тихо сказала она. – Тогда я пойду.

23

Жестяной звук полуденного колокола близлежащей церкви отозвался на краю леса в Нойвальдегг. Мелани дождалась последнего удара. Она припарковала машину в переулке и несколько минут наблюдала за улицей, но не заметила ни одной проезжающей машины. Клара наверняка уже завершила сеанс терапии и вместе с Шейлой сидит в столовой БКА, пока ее приемный отец продает в своем магазине электротовары. Мелани заранее убедилась, что магазин не закрывается на обеденный перерыв. Момент для ее операции был самый подходящий.

Она вышла из машины, натянула рабочие перчатки, вытащила системный блок из багажника и под мышкой понесла к дому Брайншмидтов. Открыла садовую калитку, прошла к входу и отперла дверь. На всякий случай – вдруг позвонит сосед, почтальон или свидетели Иеговы – она закрыла за собой дверь на замок. Потом отнесла компьютер в подвал и поставила посреди прочего электрического хлама. При этом ориентировалась на контуры в слое пыли, которые указывали, где компьютер проторчал целый год.

Она распрямилась и потянула позвоночник. По спине у нее бежал пот. Какое сумасшествие! В подвале пахло моторным маслом и резиной от автомобильных покрышек. Было темно, потому что через узкое окошко в помещение проникало мало света, но глаза Мелани уже привыкли к темноте. Ее взгляд снова упал на рукоятку пистолета, которая торчала из-под стопки наждачной бумаги в стеллаже. На этот раз она внимательно изучила оружие, не прикасаясь к нему перчатками. Пистолет «вальтер» маленького калибра. В рукоятке даже торчал магазин. Она понюхала ствол, но оружие пахло лишь маслом и металлом.

Она хотела уже повернуться и пойти наверх, как зазвонил ее телефон. Господи, она могла хотя бы перевести его в беззвучный режим. Мелани быстро стянула перчатки и ответила на звонок. Это был Хаузер.

– Ну что? – невольно прошептала она, хотя была в подвале одна.