Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

Тарун и Сайфутдин время от времени подходили к дверям номера и через мегафон разговаривали с террористами. Полицейские пытались убедить захватчиков, что для выполнения назначенных ими условий предпринимаются все необходимые меры, но нужно, однако, время, чтобы решить некоторые возникающие технические проблемы. На самом деле, никто и не собирался идти навстречу бандитам. Да это было и невозможно, хотя бы потому, что Баэса, освобождения которого требовали захватчики, к тому времени уже не было в живых. Полиция просто тянула время в надежде найти какой-то выход из создавшейся ситуации. Скорее всего, ложь была понятна и тем, кто обещал, и тем, кто эти обещания выслушивал. Это делало переговоры заведомо пустыми, формальными по содержанию, вялыми, безвольными по эмоциональной окраске.

В двенадцатом часу американцы через Таруна попросили террористов дать им возможность поговорить с послом. Те согласились — при условии, что беседа будет проходить на английском языке. Судя по его голосу, Дабс не потерял присутствия духа, он разговаривал со своими дипломатами довольно бодро и даже пытался шутить. Посол сказал, что чувствует себя прекрасно и что захватившие его «джентльмены» ведут себя достаточно прилично. Бахтурин с Клюшниковым переглянулись: им казалось невероятным, что человек в такой ситуации ведет себя столь уверенно и даже безмятежно. Дабс словно был абсолютно убежден в благополучном исходе дела.

Крайнее нервное напряжение все более утомляло участников противостояния по обе стороны дубовой двери. Чувствовалось, что спектакль начинает надоедать, и все с тоскою ждут хоть какого-то финала.

Террористы первыми стали приближать сюжет к развязке. Один из них, стоя за стеной сбоку от дверного проема, высоким, срывающимся голосом прокричал, что срок, определенный для выполнения условий, подходит к концу и, если их требования не выполнят немедленно, угроза убить заложника будет приведена в исполнение. В ответ на это Тарун, нарочито отчетливо выговаривая слова и делая длинные паузы, сообщил, что трудности успешно преодолеваются. «Очень скоро вы получите доказательства доброй воли властей: в гостиницу уже везут Бахруддина Баэса».

Не вступая в спор и торги, мнимые полицейские согласились подождать еще десять минут. За дверью послышалась какая-то возня, громкие голоса. Похоже, захватчики о чем-то спорили между собой и что-то объясняли Дабсу.

Затем Тарун обратился к Амстутцу и Чарли:

— Нужно штурмовать через дверь. Я думаю, мы начнем атаку в ближайшие минуты. Других возможностей освободить господина Дабса не будет.

Офицер безопасности американского посольства сделал жест рукой, будто хочет категорически возразить. Однако сказанное им как-то не очень согласовывалось с таким решительным жестом.

— Попробуйте еще потянуть время, — без уверенности в голосе посоветовал он.

— А что нам это даст? С каждой минутой опасность расправы над послом становится все более реальной. Надо действовать.

— Но как же при этом будет соблюдена безопасность мистера Дабса? — с заметным волнением спросил Амстутц.

— Есть одна идея, — включился в разговор Клюшников.

Советник при МВД, оказывается, времени зря не терял. Он уже осмотрел гостиничный номер, аналогичный тому, где держали Дабса. Внимательно изучив помещение, зайдя в спальню и туалет, он придумал, как организовать операцию по освобождению заложника. Для этого Дабс должен был в обусловленное время попроситься у своих похитителей в туалет, который находился в глубине номера, справа от двери. Огнем из пулемета группа захвата разрушит дверной замок и затем ворвется в номер… План был хорош, но как послу сообщить о том, что в «час икс» он должен уговорить террористов отпустить его в туалет? Афганцы, захватившие дипломата, судя по всему, знали английский, значит, общение на этом языке было исключено.

— Какие языки, кроме английского, знает мистер Дабс? — спросил через Бахтурина полковник Клюшников.

— Русский, — ответил советник посольства Флейтн.

— И немецкий, — добавил посланник Амстутц. — Он, как и я, имеет немецкие корни.

— Очень хорошо, — обрадовался Клюшников. — Тогда я вас прошу еще раз поговорить с послом через дверь. Разговор начните по-английски, а затем так, чтобы эти ублюдки не поняли, скажите одну-две фразы по-немецки. Нужно, чтобы посол симулировал, будто ему стало плохо. Ну, понимаете? От нервного напряжения — рвота, понос. Нужно, чтобы он попросился в туалет, заперся и пробыл там, пока все не закончится.

Когда Тарун вник в детали этого плана, он заметно оживился.

— Мы согласны, — он передал посланнику мегафон. — Давайте, сообщите мистеру Дабсу, где он должен укрыться. Вот такие пироги, — зачем-то добавил он по-русски, обращаясь к советнику.