Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

Мне кажется, Брежнев и Тараки в Москве сговорились убрать Амина с политической сцены. Как-нибудь его устранить. В нем видели главное препятствие к ликвидации раскола в партии, к тому же Москву смущали левацкие загибы нашего «второго человека». Остается загадкой, почему Тараки не воспользовался мирными средствами, не собрал пленум ЦК или заседание политбюро? Был не уверен в том, что открытая борьба принесет ему успех или, как и Амин, тоже имел склонность к заговорщицким методам? Да, мне кажется, оба они одинаково не уважали партийный устав и ни во что не ставили мораль.

Не будем гадать, кто был виноват в стрельбе у порога кабинета Тараки. Была ли это провокация, подстроенная Амином, или Тарун пал жертвой недоразумения между телохранителями, или целью охранников генсека был сам Амин… Но факт остается фактом: этот инцидент пришелся как нельзя лучше на пользу «второму человеку». Теперь, после пролитой крови, Амин считал, что руки у него развязаны окончательно.

Приведенные в боевую готовность части кабульского гарнизона оперативно взяли под контроль все наиболее важные объекты столицы. Подразделения спецназа окружили президентский дворец и разоружили тех гвардейцев, которые считались ненадежными. Тараки сразу оказался в полной изоляции: у него были отключены все телефоны, к нему не допускали никого без личного разрешения Амина. Можно сказать, государственный переворот состоялся.

Причем надо отдать должное его исполнителю: он хорошо подготовился к этому дню. Заранее составил списки лиц, подлежащих аресту: это были в основном офицеры воинских частей, подозреваемые в нелояльности Амину. Их в тот же день бросили в тюрьму. Был также арестован министр по делам границ, один из участников мятежной «четверки» Маздурьяр, который, в отличие от своих товарищей, не стал прятаться, а решил провести выходной день с семьей в курортном местечке Пагман под Кабулом. В тюрьму отправили всех близких родственников «банды четырех».

Валерий Старостин, возвращаясь из Микрорайона после встречи с Сарвари и министрами, по пути в посольство ненадолго заглянул домой. Тамаре сказал, что, возможно, к ним могут приехать некие афганские «дядьки» во главе с известным ей министром связи Гулябзоем. Их нужно сразу впустить в дом, чтобы не маячили на чамане[49]. Как только они появятся, Тамара должна срочно звонить в посольство и сказать, что обед уже готов.

Резидента Валерий на месте не застал. И Иванова тоже не было. Зашел к Орлову-Морозову. Оказалось, что тот не очень-то в курсе развивающихся событий. Валерий написал телеграмму о встрече на квартире Гулябзоя, отдал ее заместителю резидента и поехал домой. Из вестибюля посольства Старостин позвонил жене. На вопрос: «Как дела?» Тамара ответила: «Обед уже готов. Я просила дежурного по посольству сообщить тебе об этом». «Еду», — сказал оперативный работник, злобно посмотрев на дежурного.

Тамара, услышав звук приближающейся к дому «Волги», быстро открыла ворота. На дорожке, ведущей к гаражу, стояла белая новенькая «Тойота-краун».

«Так, похоже, я сильно вляпался, — мелькнула мысль в голове у Старостина. — Что ж, сам напросился на приключение. Теперь держись, мужик!»

Он вошел в холл. На ковре, задыхаясь от необычной для афганской осени жары, обливаясь потом, лежал Асадулла Сарвари, облаченный в пуштунскую рубаху и свободные порты. Справа от него стояла почти выпитая бутылка «Боржоми». Рядом был автомат Калашникова. На диване за журнальным столиком, у покрашенной красной краской стены, тоже в пуштунской одежде, сидел Ватанджар. И рядом с ним тоже были автомат и несколько рожков с патронами. Прислоненный к книжному стеллажу, стоял ручной пулемет неизвестной Валерию марки. На кухне, помогая Тамаре, суетился Гулябзой, облаченный, как и его товарищи, в пуштунскую одежду.

«Да, неплохо ребята вооружились, — подумал Старостин. — Задешево свои жизни отдавать не хотят. Бой будет серьезный, если их здесь найдут и оцепят дом. А что делать нам с Тамарой? Стать гаврошами и подносить им патроны? А может, спрятаться под лестницей? Или попытаться бежать к соседям через находящееся за стеной старое квартальное кладбище. Ладно, посмотрим. Будь что будет. Ну а если останемся живы, и нас захватят люди Амина, тогда скажем, что эти халькисты нас взяли в заложники»…

— Машину-то чего оставили на виду? Нужно было убрать ее в гараж, — даже не пытаясь скрывать своего раздражения, проворчал оперативный работник.